Я познакомился с Василисой на сайте знакомств. Её фото было каким-то размытым, будто снятым сквозь туман, но даже сквозь пиксели сквозила странная, неземная красота. Мы встретились в кафе. Она была идеальна. Умна, остроумна, пахла полевыми цветами и чем-то ещё... влажным, землистым. Как лес после дождя.

Сначала всё было сказочно. Она прекрасно готовила, разбиралась в искусстве, могла часами рассказывать старинные легенды. Но странности начались почти сразу.

В её квартире не было зеркал. «Я не люблю своё отражение», — говорила она. Комнатные растения вяли и гнили за считанные дни, стоило ей к ним прикоснуться. А однажды я проснулся от того, что наша простыня была влажной и покрытой мелкими травинками, будто мы проспали всю ночь на болоте.

Я списывал всё на свою паранойю. Пока не познакомился с её «бывшими».

Первого я нашёл в психиатрической клинике. Он сидел в углу палаты, обняв колени, и беззвучно шептал, глядя в стену. Санитарка сказала, что его нашли в пригородном болоте. Он был абсолютно здоров, кроме одного — он верил, что он кувшинка, и боялся, что его «сорвут».

Второй бывший был мёртв. Утопленник. Его выловили из озера в городском парке. В кармане пальтонашли его телефон. Последнее сообщение было от Василисы: «Приходи к воде. Я жду». На лице утопленника застыла блаженная, нечеловеческая улыбка.

Я решил поговорить с Василисой. Она выслушала меня молча, а потом улыбнулась своей идеальной, ледяной улыбкой.

«Они не смогли принять меня настоящую, — сказала она. — Но ты — другой. Ты сильный».

В ту ночь я проснулся от холода. Постель была пуста, а с балкона доносилось тихое, гортанное пение. Я подкрался и выглянул.

Василиса стояла на балконе, спиной ко мне. Лунный свет падал на неё, и я увидел это. Её тень на стене была не человеческой. Это была огромная, бесформенная тень с выпученными глазами и длинными, тонкими пальцами. Она шевелилась, дышала. И пела. Тот же самый напев, что и Василиса.

Я отшатнулся, и пол подо мной скрипнул. Пение оборвалось. Когда я снова посмотрел на балкон, там стояла обычная Василиса.

«Не могла уснуть, — сказала она. — Воздух tonight такой спёртый. Болотный».

На следующее утро я пошёл в архив. Я должен был узнать, кто она. После недели поисков я нашёл её. Вернее, нашёл женщин с её именем и фамилией, которые пропали без вести или умерли при странных обстоятельствах. Самая старая запись датировалась 1893 годом. «Крестьянка Василиса П. пропала без вести после того, как отправилась собирать клюкву на болото. На месте её пропажи была найдена старая лягушачья кожа».

Лягушачья кожа.

Я вернулся домой, в нашу квартиру. Открыв дверь, я почувствовал запах. Тот самый запах — влажной земли, гниющих растений и сладковатой тины. Запах болота.

Василиса сидела в гостиной. Она не включила свет. В полумраке её лицо казалось восковым, неестественным.

«Ты узнал, — сказала она без предисловий. Её голос потерял свою мелодичность, в нём появились хриплые, гортанные нотки. — Я не хотела тебя пугать. Я искала того, кто примет меня. Мою истинную сущность».

«Что ты такое?» — прошептал я.

Она улыбнулась, и в этот раз её улыбка была широкой, слишком широкой для человеческого лица.

«Я — невеста-топь. Я — дух этого места. Я существовала, когда на месте этого города были лишь леса да болота. Люди пришли и построили свои каменные гнёзда, но земля помнит меня. Я нахожу тех, кто тоскует по чему-то настоящему, и предлагаю им любовь. Вечную любовь».

Она встала и сделала шаг ко мне. Её движения стали плавными, скользящими.

«Но чтобы любовь была вечной, — прошипела она, — возлюбленный должен стать частью болота. Он должен утонуть в моей любви. Как те двое. Как все остальные».

Я отступил к двери. «Я не хочу этого».

«Ты уже часть этого, — её глаза вспыхнули в темноте жёлтым, холодным светом. — Ты вошёл в мой круг. Ты дышал моим воздухом. Ты ел мою пищу. Ты уже становишься частью моего мира».

Я посмотрел на свои руки. Кожа на них была влажной и покрылась мелкими, почти невидимыми пятнышками, похожими на водоросли. Я почувствовал странное, непреодолимое желание пойти к ближайшему пруду, опустить лицо в воду и вдохнуть её полной грудью.

С криком я выбежал из квартиры. Я не останавливался, пока не оказался в своём старом доме. Я забаррикадировался, но знаю — это ненадолго.

Она найдёт меня. Она всегда находит.

Сегодня утром я проснулся и увидел, что моя простыня мокрая и в тине. На подоконнике сидела лягушка. Она смотрела на меня своими выпуклыми глазами, а потом медленно, очень по-человечески, моргнула.

Я слышу её голос в водопроводных трубах. Шёпот в стакане с водой. Она зовёт меня к себе.

И самое страшное... самая ужасная часть всего этого... я начинаю хотеть пойти.