(звук подъезжающего автомобиля)
Привет! Ты чего по обочине бредёшь? Авто-обус? да какой автобус теперь, маршрут здеся прикрыли давно! давай уж, залезай, подброшу тебя. Куда тебе? В жилой комплекс тот новый? Купил что ли хату там? Ну — поздравляю. А ты местный что ли? Я так и подумал, что местный, говор у тебя своеобразный. К нам теперь сюда из Москвы многие потянулись… В связи с ситуёвиной этой злокачественной. И всё больше молодёжь, мы по-началу даже порадовались! Но только они всё какие-то неконтактные идут, из квартиры только до магазина в том же доме, а сами сидят в комнатушках-студиях, майнят, крафтят, кодят, зумят… Непонятно чем занимаются, в общем. Ну хоть — освежили кровь немного…
Сейчас такое время — несезон сплошной. Сам понимаешь, ситуёвина… В таксисты народу понабежало, отовсюду, со всех профессий, а люди стараются поменьше кататься, всё на своих или на том же автобусе вот… А новички-то среди таксистов разве понимают, что да куда да откуда? Ничёго они не понимают. Я еду недавно — смотрю, на пустыре за постом вот этим две машины стоят. Я сразу заворачиваю, стучу, говорю — вы чего здесь забыли? А они поспать, значит, остановились… Я говорю — глупые, нельзя здесь спать, здесь же эвакуаторщик работает! А они и знать не знают ни о каком эвакуаторщике!
Что, и ты не знаешь? Эх, ну долго ж ты, видать, в наших краях-то не был… Здесь ведь стоянка раньше была, бесплатная. Ну как бесплатная… Тогда не было такого понятия — платная там, бесплатная. Просто парковка. Никто с людей денег не драл, если где встанешь на пятачке. Ну вот как пришёл капитализм — так все такие пятачки поделили. Этот себе пост ДПС приписал, мол — под штрафстоянку. Закупили себе эвакуатор, он со всего города сюда и свозил машины. Но время было лихое, неприятное… Вот однажды он и увёз машину от клуба одного, а машину очень уж искали люди серьёзные, а как узнали, что на штрафстоянке уже несколько дней чалится — тут же затихли. Менты на ту машину уже штрафа накрутили — больше, чем сама машина стоит, прежде, чем начали замечать, что из тачки-то трупниной попахивает… Вскрыли багажник — а там девка мёртвая. Её у авторитета местного похитили, дочь его вроде была, ну чтобы попугать — да в багажник сунули. А эвакуаторщик подцепил — да на стоянку пригнал. Что тут началось! В городе, конечно, кой-кого постреляли. А менты те всё на эвакуаторщика скинули — мол, он должен был услышать, что в багажнике кто-то есть, а они обход делали — ничего не слышали. В общем — пошёл бедолага под суд, а там и в тюрьму. На зоне его через несколько недель и вскрыли в камере, там же на тюремном кладбище и похоронили.
Ну а с тех пор — машины со штрафстоянки пропадать начали. Вечером их привозят на эвакуаторе, ставят — а с утра не находят. Сначала думали — угонщики промышляют. Поставили камеры, забор — а всё без толку. В машине вечером никого, а ночью свет в салоне зажигается, и видно, как с задних сидений кто-то переползает на переднее, заводит машину, трогает — да выезжает со стоянки, и шлагбаум сам собой поднимается, хотя кнопку никто не нажимал. И сторожей на ночь сажали наблюдать — да ни один больше двух вечеров не продержался. Говорят — бродит кто-то по стоянке, да вроде плачет женским голосом, а как пойдёшь проверять — какая-нибудь машина вжих — и под шлагбаум выскакивает, вернёшься в сторожку — а там трупниной пасёт и продукты в холодильнике плесенью все покрываются на глазах. Машины потом иногда находили, а иногда и нет. В общем — после десятка уголовных дел о пропаже автоимущества с охраняемой стоянки, подполковника того с поста всё-таки сняли, да чуть позже по статье о коррупции и приземлили. Но новое начальство ситуацию не исправило. Штрафстоянку пришлось-таки им от греха подальше прикрыть. Ну а там и пост ДПС загнулся, кто сам ушёл, кого перевели, а кто спился прямо на посту. В общем — во время реформы пост окончательно прикрыли, а из штрафстоянки местные предприимчики решили сделать платную стоянку. Асфальт новый положили, будку со сторожем, прожектора даже вторнули. А машины всё равно пропадают. Раз, а иногда два в неделю — обязательно пропажа. Погрязли они в исках да судах страховых, и в итоге один прямо на прожекторе этом и повесился по серой кредитной грусти. Парковку несколько раз перепродавали, да только никто больше уже бизнес здесь не открывал. А не так давно — забор вокруг неё да сторожку на металл распилили. Остался только плешак посреди поля да кирпичное здание, которое раньше постом ДПС было. Ну вот и повадились некоторые таксисты новенькие там по вечерам останавливаться да засыпать. И говорили потом, что просыпались они оттого, что кто-то по парковке ходит, да ручки на дверях дёргает. Выбегут на улицу — никого, пусто. Только заснут — опять дёрг, дёрг. Иногда вдруг трупниной вонять начинает так, что хоть все форточки открой — всё равно не дышится.
А потом и другие разговоры пошли. Что появляется иногда на той парковке старая эвакуаторная машинка, и ползает туда-сюда, фарами светит прямо в лобовуху. Просыпаешься, значит — а на тебя фары. И вот тогда решай сам, что делать. Некоторые машину заводили да с парковки улепётывали — но не у всех завести получалось. Кто машину бросал да сбегал — те потом машинку свою в городе пару дней по стоянкам искали, и иногда в таком состоянии находили, будто она лет десять под дождями стояла. А кто посмелее — те в машине оставались и смотрели, что будет. Обычно ничего не происходило, посветит фонарями, потом моргнёт раз-другой, и всё, окончательная темнота. Как глаза привыкнут, смотришь — никакого эвакуаторщика, только пустырь с асфальтом потрескавшимся. А дальше чепуха начинала с теми смельчаками твориться. Ко всем в семью проблемы приходили, да ещё и скопом. То жену эвакуируют в другой конец города, мужик за той машиной придёт, а окажется, что машина там уже три раза была, постоянно эвакуируют из частного сектора. А в частном секторе — коллега мужнин, который с женой когда-то учился. От его дома и эвакуировали, по времени — аккурат, когда жена в бассейн на машинке каталась. Скандал, драка, развод. То к банку перевезут машину, приедешь забирать — а там ребятки уже тебя, должника такого ждут, по машине и признали. А то просто — будешь искать машину цельную неделю, а найдёшь в собственном гараже, со спущенными колёсами. У другана моего так случилось. А я-то знаю, что он по малолетству, бывало, машины раздевал да на кирпичики ставил. Так что, получается, тот эвакуаторщик грехи эвакуирует, или не знаю даже…
Что такое, смеёшься? Ну смейся, смейся… но на всякий случай предупреждаю — не надо уж здесь машины ставить. Пускай и просто съэвакуируют, а приятного всё равно мало… Странностей в городе всегда хватало, да такие страннючести иногда случаются, что расскажешь — не поверят. Это я словоохотливый и доказательств не требую никогда, да и то иногда головой покачаешь — ну не бывает такого! А оно — бывает. Ну ладно, вот и остановка твоя. Бывай!
(звук отъезжающей машины)
До автовокзала? Ага. Рюкзак на заднее можешь кинуть. Нет? Ну как знаешь – дело хозяйское.
А я сначала подумал, что пассажир – это та тетка с сумками. Уже хотел повозмущаться, мол, чего ж ты, дорогая, не указала, что с багажом? Она еще телефон достала, когда я подъехал…
Сколько ехать? Ну минут пятнадцать. А у тебя через сколько автобус?
Ох, ну за девять минут точно не успеем. Ты позвони на вокзал, скажи, чтобы подождали. Я так раз в Воронеж ехал на автобусе. Тоже не успевал на пару минут, так позвонил им и нормально. Придержали коней подкапотных. И тебе придержат. Это тебе не Москва, здесь люди почеловечнее будут... Ты ж из Москвы? Ну позвони, пока едем. Хоть деньги вернут.
Ну не хочешь звонить, не звони. Там и так пару минут подождут, потом пока выезжать будет, пока «зайцев» на остановке возле вокзала подберет. Того минут пятнадцать и получится. Так что ты не нервничай. Это на здоровье плохо сказывается. Все болезни от нервов. Ну, почти все.
Быстрее? Не, браток, не могу. Раньше мог, когда рысаком был. А сейчас я с приложением. А оно фиксирует превышения. Но с ним все равно жить стало проще. Я в нулевых с другом Москву покорять ездил. Так только и делал, что унижался этим «дорогу покажете?». А сейчас вбил маршрут и крути себе баранку да на педали жми. Почти как в играх компьютерных. Это в Англии чтобы стать таксистом, нужно сдать экзамен на знание всех дорог Лондона или как-то так. Спрашивают у тебя как от Ватсона десять на Холмса девяносто три проехать, а ты в голове должен маршрут составить и сказать им, мол, сначала свернуть на Мориарти, потом на Баскервилей и так далее. Я читал, что те, кто в итоге экзамен сдают, так заучивают там все, что у них даже какой-то участок мозга больше становится. А еще недавно рассказ про таксиста слушал детективный. Я иногда слушаю аудиокниги. Так вот, оказывается, самое дорогое такси – в Норвегии. Серьезно говорю. Я потом в интернете посмотрел. Там минимальная стоимость поездки по городу на наши – около двух с половиной тысяч. Прикинь? Вот и я о том. А ты тут за сто семьдесят деревянных катаешься. Хотя скоро, может, все опять на тысячи перейдём, хе-хе… С нынешним-то курсом…
Вижу, ты пальцами по сумке стучать перестал. Заслушался? То-то же. Хороший таксист – это еще и история хорошая. А то и несколько!
Сейчас я тебе такую телегу расскажу, что не заметишь, как в автобусе окажешься. Ты, кстати, куда на нем? В Глушково? Это за Рыльском, да? Помню, бывал там. Это тебе еще где-то часа четыре трястись.
Опять пальцы в пляс пустились? Ладно, давай к истории тогда.
Я чего о ней собственно вспомнил. А с того, что адрес этот Ленина, шестьдесят пять, у магазина «Самоцветы» недолюбливаю с тех пор. Всегда пасую, когда оттуда нужно забрать. Но сегодня заставили, мол, машины все заняты, пассажир и так двадцать минут уже ждет. Ничего личного к тебе или другим пассажирам. Именно с местом плохая ассоциация. Мне говорят «езжай, Михалыч», а я уже готов их послать в пешее эротическое. Но потом думаю, сегодня Пасха, так и быть, с Божьей помощью прорвусь.
Что-то меня понесло. Ты это, одергивай меня, если лишнее болтать начну. Я, когда маленький был, языком к качелям примерз, кости в нем застудил так, что пришлось удалять. С тех пор язык без костей.
Ладно, вижу, шутка не понравилась. Короче, случилось это в августе восемнадцатого года с товарищем моим, Ромкой. С тем самым, с которым Москву покорять ездили.
Только смена его началась. Первый «зайка» — улица Ленина, шестьдесят пять, у магазина «Самоцветы». «Зайками» — это мы так заказы называем.
Было это утром, в двадцать одну минуту десятого. Откуда такие подробности знаю? Так у Ромки привычка была время на наручных часах смотреть во сколько принял «зайку», во сколько пассажира подобрал, во сколько высадил и тэ дэ. И пофигу, что перед глазами телефон. Только наручные часы. Офицерские. Ему их крестный… капитан, кажется, подарил, когда Ромка на дембель пришел. Ох, как вспомню, как мы тогда забухали. Похлеще, чем на проводы. А под утро, горланя «Демобилизацию», пошли искать Машкиного хахаля, чтоб морду набить…
Да, извини. Говорю же – язык без костей. Рассказ он же как поездка: можно с таксистом прямо и быстро, а можно с «бомбилой» по улочкам-закоулочкам поблукать. Ты молодец, сгоняй меня с улочек этих, а-то не успею рассказать до конца.
Так вот, на чем я остановился? Ага, подъезжает он, значит, к «Самоцветам». Стоит там парнишка молодой, лет двадцать. Джинсы, футболка с какими-то рокерами. Тоже с рюкзачком, как ты. Ну, сел он, пристегнулся, и Ромка повез его на Клыкова. Только на часы перед этим глянул, а там все также двадцать одна минута. Он этому тогда внимания не придал. Подумал, что в голове напуталось, во сколько «зайку» принял.
Тронулись значит. И первый кто им попался – батюшка. Идет, улыбается: то ли солнечному дню рад, толи, прости Господи, бабка какая сослепу вместо полтинника пятихатку пожертвовала.
Ромка, в отличии от меня, тот еще скептик был, но знал примету, что если первым на пути батюшка встретится – это к беде. Вот если бы не умом, а сердцем Роман мир познавал, глядишь, остановился бы, перекрестился и обошлось бы может. Но, увы, поехал он дальше
Едут, значит. Ромка беседу с пассажиром завести попробовал, однако тот не общительным оказался. Угукнул пару раз, и Ромка понял, что молчком ехать будут. Поэтому радио громче сделал. Как вы теперь говорите – навалил волюмэ.
Тут хренак, черная кошка на дорогу выскакивает. Ромка еле затормозить успел. А та через дорогу перебежала и пошла дальше спокойно, даже не поняла, что чуть «блинчиком» не стала.
Ромка обматюкал ее, перед парнем извинился и поехали дальше. Глядь на часы – двадцать одна минута. Снова выругался, решил, что сломалась цацка.
А в голове то закопошилось, что и часы остановились, и батюшку встретил, и кошка черная дорогу перебежала. Но не прислушался он к внутреннему голосу.
Не, ты не подумай, что я прям во все приметы верю. Среди них тоже хватает глупых, навроде: встретить похоронную процессию – к счастью, а свадьбу – к беде. Или вот эта, что если колесо спустило, то это к финансовым затратам. Спасибо, я и сам таких придумать могу. Каждый раз ,когда чеки из автомастерской перебираю — так одни плохие приметы там, право слово!
Едут они дальше. По радио песня закончилась, и ведущий начал рассказывать, что сейчас идет затмение солнца. В Москве и у нас, соответственно, оно меньше процента, так что не заметно, а вот в некоторых регионах больше половины солнца не помню что закрыло.
И как-то так вышло, что новость о затмении увела в сторону Ромкины мысли от цепочки дурных предзнаменований. Вспомнил, он как в детстве смотрел на затмение солнца через закопченное стеклышко. Да не просто вспомнил, а вслух.
Тут и пассажир впервые словами разродился. Да так, что не заткнуть стало. Начал рассказывать, что у какого-то южного народа затмение солнца объяснялось, мол, это демон его проглатывал, после чего люди начинали стрелять в небо, демон пугался и отрыгивал солнце обратно. Или что в древности какая-то битва остановилась из-за затмения, так как все пересрали от страха.
Причем так складно рассказывал, что Ромка пару раз нужные повороты пропустил. А когда приехали, даже пожалел. Еще бы катал парня, лишь бы слушать.
Но парень расплатился и вышел из такси. И тут же новый «зайка». Ну Ромка и поехал.
Едет, а сам думает, сколько же интересного узнал. Даже на часы посмотреть забыл. Подъезжает и глазам поверить не может. Этот же самый парень стоит, только в другой одежде. И прическа другая, но лицо это же самое. Ромка остолбенел, а тот сел в машину, поздоровался и ждет.
Ромка в себя пришел и спрашивает: «Извините, а у вас случайно брата близнеца нет?». Пассажир улыбнулся, говорит, что брат есть, но не близнец. Разговорились в дороге. Поведал ему Ромка, что копию его только что подвозил. А пассажир смеется, говорит, что батя у него по молодости за юбками бегал дай божЕ. Так что возможно, что и есть брат какой-то сводный, но фиг ему, а не часть наследства. Ромка тоже смеялся, но больше для вида. Да, версия вполне правдоподобная, но мозгу нужно время, чтобы принять такое.
Высадил пассажира. Покурил. Принял следующего «зайку». И что ты думаешь? Опять попадается ему пассажир с этим же лицом. Снова вещи другие – в дембельке был, — выше первого головы на две.
Садится в машину. Ромка смотрит на него. Он на Ромку. Молчат, причем нервно. Это Ромка сам сказал, что нервно молчали. Первым пассажир не выдержал: “Мужик, меня мать дома ждет, может поедем?»
Ромка тронулся. На машине, в смысле, а не умом. Хотя…
Короче, все пассажиры в тот день у него были с этим лицом. В разных одеждах, разного роста, даже бабы. Но у всех лицо того первого пассажира.
Не боись, недолго осталось, успею дорассказать.
В общем через пару часов Ромка позвонил мне, сказал, что приболел и попросил подменить.
Решил он, что, если отлежится, наваждение это пройдет. Но черта с два. На следующий день сел он за руль, и снова все пассажиры как на подбор с этим самым лицом. Попы раз пять ему попадались первыми встречными. Ну, когда пассажира нового подбирал. А черных кошек, перебегающих дорогу, он считать перестал. Парочку даже бампером задел. Одну случайно, вторую со зла. Благо в это время без пассажира был.
Часы он снимать не стал, привык к ним. Но иногда машинально глянет на них – двадцать одна минута десятого. Это тоже капало на мозги. Но почему-то не снимал он их. Я спрашивал «почему?». Так он ответить не смог.
Короче, начал Ромка думать, что у него шизофрения. Понимает, что надо бы в больничку. Но куда там. Ипотека, сына в школу собирать надо, Лариска его тогда на пятом месяце была. В общем, не до обследований ему и уж тем более не до лечений. Да и решил он, что безобидная у него шизофрения. Подумаешь все пассажиры на одно лицо? Китайцы вон тоже на одно лицо, и ничего, живем же мы с этим как-то. Вот и он решил, что жить с этим можно.
К концу смены даже забавлять его это стало. Садятся к нему трое – и все с одинаковыми лицами. Мать с грудничком – что у нее, что у грудничка лицо того парня. Бабулька дореволюционная, а лицом молода, хоть и мальчишеским.
А вот в следующую смену Ромке уже не до смеха стало. Первый пассажир сел, разумеется, с уже знакомым лицом. Ромка тронулся, глянул зеркало, и увидел, что у того кровь по лицу течь начинает. Причем не из носа. То есть, не только из носа. Изо лба, прямо из середины. Нос набок сворачивается и тоже красным льет. Щеки засочились. Ромка хочет сказать об этом, но рот не открывается. А у пассажира лицо постепенно начинает в месиво превращаться. Глаз из орбиты вылезает. Тут пассажир крикнул. Ромка в себя пришел, но не успел затормозить. Влетел в зеркала ,которые у помойки кто-то сложил, осколки во все стороны…
Пассажир причитать начал. Выглядело это так, будто в месиве дыра открывается, а в ней осколки зубов торчат и пузыри надуваются из нее. Ромка обрел дар речи и говорит, что у того кровь на лице. Про месиво он, разумеется, умолчал. Пассажир под местом где остатки носа потрогал, потом на пальцы посмотрел – ничего не поймет. Вперед подался, перед зеркалом головой покрутил и спрашивает: «Где?». Ромка не знает, что ответить. Пассажир наркоманом его обозвал и попросил остановиться.
Ромка так и сделал.
Постоял, покурил, тут новый «зайка». Принял его.
Пока ехал, ему звонок из таксопарка. Жалуются тут на тебя. Говорят, что кошку чуть не задавил, потом в помойку влетел и бред какой-то нес. Ромка оправдывать начал, мол, да, с кошкой было дело, выскочила под колеса, не успел затормозить. А пассажиру сказал, только, что у того кровь носом пошла, и что у того она реально была. Потом еще чутка приврал, что пассажир сам был не в адеквате. Замял в общем дело. Реально пассажиры бывают неадекватные. Сам знаешь.
Подъезжает он, значит, к нужному адресу, а там стоит блондинка с месивом вместо лица.
Ромка остановился, зажмурился. Думает, если не смотреть, то нормально будет. Шизофрения шизофренией, а сыну новую школьную форму покупать надо и костюм спортивный.
И вроде бы сработала тактика.
Но через пару часов из этого месива у пассажиров уже ни слова стали выходить, а какое-то шипение влажное.
Ромка терпел как мог, пока не попался ему особенно разговорчивый. Тут-то нервы у него и сдали. Остановился прям посреди дороги. Вышел из машины, оставив пассажира, и ко мне. Благо, в паре минут от моего дома это произошло. Мы на тот момент лучшими друзьями были. Открываю дверь. Он стоит, трясется, бледный и плачет. Я его за стол, водку достал. Отошел за стопками, поворачиваюсь, а он уже из горла хлещет. Полбутылки в себя влил, губы вытер и через плач рассказал мне все, что с ним приключилось за эти три дня.
Тут у него телефон зазвонил. Я глянул – звонили из таксопарка. Я ответил, оттуда мат, ДПСники к ним пришли, машину эвакуатор увез и так далее. Я им наврал, что у него сердце прижало. Первое, что в голову пришло, не буду же я правду рассказывать.
Поставил на плиту суп разогреваться.
Позвонил Лариске его, объяснил ситуацию. Та в слезы. Говорит, что он какой-то странный в последние дни. Я перепугался, думаю, вдруг у нее сейчас еще выкидыш случится на нервной почве.
Пока мы с ней разговаривали, я из кухни вышел, а Ромка этим временем бутылку допил.
Решил я его в больницу везти. Пофиг что пьяный. Там прокапают, подумал.
Посадил в пятнашку свою, пристегнул. Завелся и вспомнил, что суп на плите. Заглушил двигатель. Велел ему сидеть смирно, а сам в дом. Мысли в кучу, чуть ключ в зажигании не оставил, но все же не оставил.
Вот только Ромке чтобы завести машину ключ не нужен оказался. Он отечественный автопром разве что силой мысли не умел заводить.
Короче, выбегаю из подъезда, а машины нет. Он и сам на суде говорил, что не знает, точнее не помнит, как, зачем и куда поехал.
Но так или иначе, уехал он не далеко. Я сам услышал тормоза и крики. Побежал.
Выбежал за угол, вижу свою пятнашку, к ней. Подбегаю. Расталкиваю людей и вижу, лежит на асфальте парень. Кто-то скорую вызывает, кто-то ментов. Кто-то парню какую помощь оказать. Кто-то кричит, чтобы не трогали его. А кто-то Ромку из машины пытается вытащить, а тот орет, как резанный.
Я к парню подошел. Тот весь в крови. Лицо об асфальт содрано. Одного глаза не хватает, выскочил. На губах красные пузыри. Потом все звуки вокруг стихли, будто специально, чтобы я услышал, влажное шипение, с которым парень сделал последний выдох.
Да, парень умер у меня на глазах.
А Ромка в «Сапогово» теперь лечится. Это психиатрическая больница курская.
И самое страшное это то, что я знаю, когда именно Ромка с ума сошел. Нет, не тогда, когда ему это лицо стало мерещиться у всех пассажиров. А тогда, когда ему показали фотографию того парня. Это оказался тот самый пассажир, которого он подобрал на Ленина шестьдесят пять, у магазина «Самоцветы». Вот только в тот день парень этот в Курске не был. Хочешь верь, хочешь не верь, но менты сказали, что в тот день он находился там, где солнечное затмение было хорошо видно. Увлекался он астрономией. А сбил его Ромка вечером в двадцать одну минуту десятого.
Вот и думай, кого он тогда подвозил. Да и вообще, что это было. А может и не было. Может действительно шизофрения, и Ромка просто решил, что сбитый парень – это тот пассажир.
Но.
Тем утром Ромка реально кого-то забирал с того адреса. Вызов в базе сохранился. А звонили с номера, который на того парня зарегистрирован был раньше. Почему раньше? Потому что, как оказалось, он им уже год не пользовался и симку заблокировали.
Вот как-то так.
Поэтому я с тех пор «Самоцветы» на Ленина шестьдесят пять, как чумную яму объезжаю.
Приехали почти. Ну вот, успел рассказать. Вон смотри, выезжает какой-то. До Теткино. Твой? Сейчас ему посигналю. Ага. Сдачу… Без сдачи? Спасибо. Беги. Вон остановка. Сейчас он там остановится.
(дверь хлопает, звук дороги, дверь хлопает)
Это ты, что ли, в коттеджи? Ну, не коттеджи, а эти… СНТ которые? У меня в приложении так стоит… Ага, значит — не напутали. Садись, давай, смелее! А то по городу надоело катать, тут хоть за город куда подольше прокатимся, а то надоело мне по-короткому кружить… Вообще — я ж никогда не думал, что вот так таксёрить буду. В определённом возрасте, когда уже понял, что жизнь мне баранкой подмигивает — думал в дальнобои пойти. Или просто так… водителем… Правда, неизвестно, что лучше из этого. Там такое иногда происходит… до меня кой-какие истории долетают — всякую охоту профессию менять отбивает! Вот я тебе сейчас расскажу кое-что, а ты давай посиди, послушай. Ехать всё равно далеко. Эта история случилась с моим братом родным, так что — врать не собираюсь, как есть расскажу.
Он вообще таксистом никогда не работал. Я ему предлагал в своё время — так он сказал, что лучше в дальнобои подастся. Лучше груз будет туда-сюда по трассам таскать, чем холопить на каких-то мажоров. Так он сказал, не я. Хотя у нас многие так рассуждают, не только брат один. Что мол — на такси катаются только бабы до вокзала да мажоры пьяные с клубов. И что и те, и другие норовят таксиста унизить, обобрать да обвинить во всех страшных грехах, а ты, значит, терпи да помалкивай. Неприятная работа считается, холопская. Лучше лес валить за двадцатку в месяц или вон как все, на вахту кататься, месяц каторги, месяц жизни. Сложно, конечно, там бывает, да и стареешь рано, здоровье потом ни к чёрту, зато если не понравилось — деньги взял и на следующий месяц не вышел, пускай опять себе по объявлениям набирают.
Он в то время на стройках промышлял подмосковных. Все эти человейники, которые на любую дорожку асфальтовую на планах рисуют, без школ и больниц и парковок, лишь бы в ипотеку их скинуть, и чёрт бы с ним. Что говоришь? Тоже туда на вахту подумывал, да? Ну — будь поосторожнее тогда. Совет такой: подписывайся только на котлованы. Когда ещё ничего не начато и не закуплено, денег до фига и осваивать их надо. Работа будет тяжёлая, но платить будут как в совке — аванс, зарплата, премия, всё в срок. А как проект к сдаче подбираться будет — тут уж вылезут дырки в тех местах, где, так сказать, особенно активно осваивали. И тогда пойдут сокращения. В первую очередь — выпрут всех, кто ещё на испытательном сроке или на больничных всяких… Хорошо если половину за отработанные смены отдадут. А оставшимся, значит, пахать теперь и за себя, и за уволенных. А зарплата та же. Поэтому — тут же за уволенными часть «старичков» тоже разбежится. Но кто останется — получит за работу неплохо. Умаются, конечно, но заработают. А потом подойдёт сдача проекта — и тут бежать с него надо вообще всем. Проверки в любом случае найдут, где дыряво — даже если всё по госту сделано. Работа у них такая — штрафы выписывать на пустом месте. А денег-то уже не осталось. И тогда пойдут строителей гонять за бесплатно. Мол — хочешь, чтобы за месяц последний выплатили — вот тут заштукатурь да вот здесь выравни. Конечно же, тут уже бегут все, кому есть, куда убегать. Тогда прорабы к начальству — работать, мол, не с кем. А начальство объявления лепят, вроде что — работа на стройке, оплата понедельно, зарплата мильон. На такие объявления только совсем новички ведутся, которые и лопаты в руках не держали, да всякие бомжи и бывшие зеки, которым даже вагончик с обогревом — и то уже радость. Вот такие и попадают на сущую каторгу. Вроде бы и зарплата неплохая, а выплатят только после сдачи объекта. Каждую неделю ведь только по белой ставке платят, с вычетом еды, проживания и страховок-налогов всяких. Тысячи по полторы-две, в общем, набегает, как раз в выходной воскресенье до магазина добежать да затариться парой пакетов на недельку, да водочки ещё. Те, что вовремя не возвращаются — тем зарплату обнуляют и если что — заново считают.
Ну а иногда в какой-то момент начальство прыг — и за границу. И тогда прорабы говорят “Ребята, зарплаты никакой не будет, завтра приедут описывать здесь всё, поэтому — берите всё, что плохо упало, инструменты там, материалы что ещё не израсходованы, да чтоб к утру никого из вас здесь не было. И сам какую-нибудь бетономешалку или пилораму в кузовок служебного прицепа закинет — и был таков.
А когда объект через годик в какую-нибудь другую компанию через восемь судов перекинут, да сверху из бюджета миллиарда два-три досыпят, история тут же с начала вся повторится. Миллиарды освоят, персонал по договорам наймут, а через месяц-другой деньги опять внезапно закончатся, начнутся сокращения, вахтовики перестанут возвращаться, и в итоге отделку опять будут делать бомжи да уголовники. И так иногда по пять, по десять кругов стройка проходит. Застройщик успел уже уехать на всю жизнь в Ниццу, там всё за полгода потратить, потом сменить имя, вернуться через Таиланд с новыми документами, основать новую прокладку, подать заявку на возведение социального жилья — и по ней же и выиграть свой собственный недострой десятилетней давности. Змея пожирает свой собственный хвост. Только в этом случае не свинья, а крыса.
Что говоришь? Слишком долгая предыстория? Ну, может и так, да только ты меня пойми — без полноценной предыстории ты не разберёшься, в чуть суть моего рассказа. Иногда тоже жалуются, что долго, решишь в следующий раз поскорее к делу перейти — а они тогда не понимают ничего, сидят, глазами хлопают. Так что — не жалуйся давай, а лучше дай досказать. Я уже к делу перехожу.
Так вот, мой брат опять же. Он, в общем, работал на стройке водителем у снабженца. Ну сейчас уже название другое, а смысл тот же. Катается снабженец по стройрынкам да заводам, находит где подешевле материалы закупить. Дешевле, чем в договоре, то есть, а разницу обычно — пополам с производителем делят. Машины выдавали ему какие есть — то самосвал, то уазик, то солярис. Права позволяли за что угодно садится, за то и держали, собственно.
В общем — вызвали брата под вечер. Снабженец позвонил ему лично, дал адрес. А голос такой, знаете — тревожный. Вроде бы и скрывает тревогу, а всё равно напряжение чувствуется. Брат, однако, не удивился. Адрес-то как раз такого, «проблемного» объекта, ещё неделю назад туда же катались, погрузчик крепили на платформу да вывозили по темноте. Значит, видать, ещё что-то надо оттуда потянуть, пока не опечатали. Он как раз ужинал, поэтому запросил чтобы двойную ставку выплатили и сразу — на руки. Снабженец так быстро согласился, что брат пожалел, что тройную не выставил. В итоге — в рабочее переоделся, сумку с документами подмышку и на такси — до точки. Там пешком до КПП, где уже не сидел никто, только шлагбаум автоматический поднятый зелёным мигает и по плитам переломанным — к снабженцу, который стоит у жилого уголка и курит одну за одной. Там, где контейнер бытовки стоял — трава выгоревшая да грязь кой-какая, несёт дерьмецом слегка, будто канализацию пробили. Контейнер уже на платформу погрузили, да ремнями стянули, но, видимо, тягач пригнали только сейчас — видно по свежей колее, как он тут разворачивался. Снабженец с ходу говорит — водила, падла, тягач подогнал, а как вылез, оказалось, что пьяный напрочь. Пришлось его пинком под зад, и тут же другого вызывать. Поэтому, говорит, и ставка двойная.
Брат мой тогда плечами пожал — да не проблема, говорит. На какой объект перегонять? А снабженец тут заулыбался, подошёл поближе да руку на плечо положил. Брат мой тут напрягся — чего это пиджак вдруг перед ним друга-товарища лепить начал? Снабженец тот во время поездок обычно просил радио погромче сделать и на заднее садился, чтобы, значит, не дай бог с ним не заговорили, а теперь чего-то как с родным братом заговорил. Хотя это я его родный брат, и я обычно с ним матюгами разговариваю, сам понимаешь — братья. И говорит тот снабженец, что пока водителей меняли — объекты все закрылись до завтра, а увозить отсюда надо прямо сейчас. Поэтому, мол, адрес чутка дальше будет, но зато не по бетонке, а по прямой почти, в сторону области километров сорок.
Ну тут брат смекнул, в чём дело и руку его со своего плеча убрал. Ты, говорит, друг сердечный, решил в обход начальства этот контейнер налево толкнуть, а меня за дурака держишь. Поэтому и водителей меняешь. Один платформу привёз, другой тягач тебе подогнал, третий на погрузчике контейнер поставил, а я, сталбыть, четвёртый — чтобы отвезти куда-нибудь тебе на участок да вопросов не задавать. Мне, говорит, так-то плевать, но обращение такое не очень нравится. Так что — повышай-ка ставку до недельной, а то я обратно до такси пойду, мне в сапогах грязь нипочём.
Снабженец покраснел в начале, но потом махнул рукой и опять заулыбался. По рукам, говорит. Не проведёшь тебя, жучара! Поэтому тебя напоследок и оставил. И вынимает из кармана пухлый бумажник — и выдаёт ему всё вперёд, недельную сумму. По высокой ставке. Хорошо так выдал, там и кредит погасить, и за два месяца коммуналку, и в магазин по пути заехать за четырьмя звёздочками, а то и за пятью, ещё и пару тысяч останется, чтобы карман голодными глазами на прилавки не глядел. Хороший заработок, сытный.
Ну тогда брательник мой полез в машину, прогрел её, сигарету пока подкурил. Снабженец дорогу объяснял — по всему выходило, что то ли к тёще вёз, то ли к жене бывшей. Небось — стройку там тоже затеял, на освоенные-то деньги. Снабженец говорит — я за тобой поеду, но сначала до банка сгоняю, нужно оплату одну провести. А ты как приедешь — загоняй машину на участок и прямо там оставляй, мне тогда напиши просто, чтобы я знал. Я уж там сам… И — понёсся к КПП, там у него, оказывается, где-то за сторожкой джип был его припаркован.
Пока машина грелась — брат сигарету закурил да радио включил. И вдруг чувствует — неуютно стало. Будто смотрит кто. Он в окно посмотрел — а над ним человейник недостроенный высится, будто какой храм древний, который из земли недавно откопали. И ощущение такое, будто в окнах кто-то есть, стоит и смотрит на него с неодобрением, мол — зачем к нам приехал и что тебе от нас надобно. Брат говорит — вот прямо видел во тьме на третьем этаже какие-то силуэты. И будто что-то светится там, но не глаза и не фонарики какие, а что-то другое. Бликует будто бы.
Брат тогда сигарету в окно выплюнул, назад сдал, морду к КПП выкрутил — и поехал оттуда побыстрее. Тёмные дела надо решать быстро и без долгих размышлений, а то доразмышляешься до чего-то дурного, — так он тогда думал, да и сейчас не особо мнение-то изменил.
Ну, в общем, и поехал он не спеша, не дёргаясь, по навигатору. Едет, радио слушает, да на дорогу глядит. Ментов нигде не было, да и накладные у него все в порядке — разве что финальное место назначение не совпадает, ну так если что, то он бы сказал, что через другой объект катит. Но — тишина и темнота, на дорогах почти никого. Среда, апрель — холодно и пусто. В общем, доехал он вскоре ещё до одного шлагбаума открытого, на этот раз — на территорию будущего коттеджного посёлка. Ближе к КПП пара домиков уже достроены, свет вроде даже подведён, а потом — только перекрытия, а ещё дальше — пустота и только участки с котлованами. Брат мой тогда на территорию завернул, едет, высматривает тот самый участок, а сзади по зеркалам видит — из дома люди в спецовках вышли да в его сторону заспешили. Брат как раз на участок заворачивал, там только котлован свежий и был вырыт, прямо по траве, как яма обычная, и рядом погрузчик с небольшой стрелой стоит. Брат на всякий случай в сапог ключ монтажный закинул, чтобы на голенище висел — и из машины вылез, улыбаясь подружелюбнее. Глядь — а это рабочие знакомые бегут, то ли с Молдовы которые, то ли с Краснодара, чёрт их разберёт. В спецовках все отражающих почему-то, как дорожные рабочие. Признали его, улыбаются, руку жмут. Говорят — их тоже на этот объект перевезли. Брат спрашивает — а долги-то по тому, предыдущему объекту-то им выплатили? Рабочие говорят — нет пока, но скоро уже этот вопрос будет окончательно закрыт. Надо только договор подписать.
Брат говорит — он сразу что-то неладное в них заметил, да только не сразу понял, что именно. Они так быстро и споро стали всё делать — будто бы только что на новый объект заступили и по двойной ставке вышли. Погрузчик завели, бытовку освободили, сняли с платформы аккуратно — и в яму её спустили, дверкой чуть кверху. Брат удивляется — это что за схема такая новая? А рабочие смеются — это, говорят, новое жильё эконом класса. Чтобы не мешать тем, кто сверху в коттедже жить будет. В земле всяко и потеплее зимой, не так промерзает. Глядь — а уже и закапывают, и споро так, причём — одними лопатами. Брат тогда опять закурил, постоял над ними, поглядел, как они шевелятся споро. Ну, говорит, братцы, вы прямо комсомольцы на БАМе, активно продвигаетесь! Я вам что за помощь должен? Они руками замахали — нет, с тебя ничего спрашивать не будем. Брат тогда говорит — ну нет, я бы тут один с этим погрузчиком пару часов провозился, пока контейнер-то сгрузил. Вот вам хотя бы на поляну с меня. Купите там колбаски, хлебушка, салата корейского с грибочками, исландочки в винном соусе да водки пару чарок. От нашего стола — вашему, как говорится. Потом, глядишь, и меня когда-нибудь приютите да угостите. Те посмеялись, поотказывались — но деньги их старшой-таки взял. Попрощался с ними брат по-доброму, сел в машину — да двинул к выходу. Как к шлагбауму подъезжать — видит свет фар. Присмотрелся — и точно, это джип снабженца у коттеджа того самого стоит. Брат подъехал — и видит, как тот мешки из ближнего коттеджа вытаскивает строительные, набитые чем-то мягким. Увидел тягач — вздрогнул аж. Брат окно приспустил, а снабженец с ходу спрашивает — ну что, выгрузил уже? Брат кивает — ага, сгрузил. Я тут ребят попросил знакомых помочь, они мне вмиг всё устроили. А снабженец мешки выпустил из рук и говорит — каких ещё ребят? Кого ты попросил? Да вот тут же ребята и были какие-то в спецовках, я их и напряг не задорого. Снабженец в лице поменялся, смотрит на брата со злобой, да видно, выговорить ничего не может, только взгляды бросает в сторону участка того. Они контейнер, говорит, не вскрывали? Нет, вроде, — отвечает брат. — Да и зачем? Что там внутри? Техники, небось, натягал, да прикопать решил? Или бухгалтерия там у вас какая разноцветная?
Снабженец тут засуетился, потом на мешки кивает. Не докинешь этот мусор до свалки, говорит? А я пока сбегаю разберусь с проблемой, которую ты мне тут на пустом месте выдал. Только вези, говорит, до дальней свалки, понял? Тут не выкидывай, потому что по закону это надо сжигать, а не выкидывать. Брат тут хотел его послать, да глядь — тот ему рыжик протягивает. На пустом месте рыжик поднять — это не всегда случается. Ну, в общем, снабженец деньги сунул — и в джип свой прыг — и поехал к участку. А брат закинул в салон два мешка, потом ещё два с крыльца вынес оставшихся, стал поднимать к салону, а низ одного из мешков за край платформы зацепился — и с треском таким раскрылся, а оттуда такая вонь пошла, что он мешки выкинул и отбежал в сторону подышать. Как есть — тухлятиной пахнет. Брат аккуратно к мешкам подошёл — ну не дохлятина же там действительно, мешки по килограмму-другому весят, не больше. Смотрит — а там одежда, спецовки с логотипом той конторы, что человейник строила. А ещё — верхняя одежда, джинсы, свитер один, несколько трусов грязных и майка с надписью «Этот мужик занят, ищи себе другого». Брат аккуратно другой мешок раскрыл — тот же запах, а внутри — тоже одежда. Только во втором мешке ещё документы лежали, паспорта и прочее, прямо стопкой. Он один открыл и ахнул. Это паспорт того самого старшого, которому он недавно за помощь с контейнером заплатил. Ну, думает, снабженец, падла, ребят в рабство затащил, а меня соучастником сделал! Прыгнул он в машину, развернулся — и к участку. Издалека джип заметил — фары включены, прямо в яму бьют. Брат мой выскочил, мешки на землю стряхивает, снабженца матюгами кличет. А братец у меня, надо сказать… ну вот видишь у меня плечи? Ну вот у него такие же, только он на десять сантиметров почти меня выше. Представил? И заводится он с полуоборота, особенно если кто с ним несправедливо, в обход совести поступает. В общем — если бы снабженца где увидал, то точно бы придушил.
Но на участке никого не было. Бытовка зарыта почти полностью — только самый перед, который с дверью, торчит немного из земли, чуть под углом, а туда следы ведут от машины. Их хорошо видно — земля-то свежая совсем. Брат ещё удивился — как это они так быстро забросали-то всё, одними лопатами. И что странно — следы иногда превращались в длинные такие рытвины, будто бы кто скользил или тащили против воли. Брат вниз спустился, в дверь постучал — не открывают. Только изнутри слышно, как кто-то говорит в полный голос, а может читает — потому как слова быстро звучат, и с такой интонацией дикторской, будто бы… ну не знаю, будто молитва такая или политик речь с трибуны толкает. Брат из сапога ключ выхватил и по двери им забил. Голос изнутри даже не прервался и на стук никто не отреагировал.
Тогда брательник плюнул, достал телефон из кармана — да ментов вызвонил. Рыжики рыжиками, а он ребятам руку жал, в лицо глядел, водки выпить с ними обещал. ни какая падла пиджачная того не стоит, чтобы через хер вот так работяг кидать да их паспорта на свалке зарывать. Ничего, не придавят к ногтю, авось не девяностые, бандиты все пузо отожрали да на мудях седые волоса выпустили, а ребята со стройки все крепкие, если что по чатикам и с других строек земляков подключим — придётся начальству от вахтовиков с задом горящим побегать, авось не впервой…
В общем — позвонил брательник ментам, да стал туда-сюда ходить да хмуро одну за другой курить. А снизу всё бормочет кто-то, да бормочет. Тогда же брату вспомнилось, что странного в рабочих тех было. У них спецовки прямо на голое тело были надеты, а на дворе-то апрель, между прочим. Плюс два после заката, а то и до нуля к утру. То-то они так быстро шевелились.А ещё вдруг вспомнились те блики в окнах человейника — и понял тут брат, что так бликуют под фарами светоотражающие элементы на одежде. На рабочих спецовках, например.
Тут уж брательнику стало чутка не по себе. Огляделся он — и понял, что посёлок-то заброшенный, а не недостроенный. Кое-где на участках подлесок уже пробивался, а значит — несколько лет, как работы стоят. Дальше думать не дали — менты подъехали. Сначала скептически отнеслись, проверили не пьяный ли. Но как мешок один развязали — тут же посерьёзнели. Один, постарше, выругался да за ствол взялся. Трупниной человеческой, говорит, несёт, я уж этот запах везде узнаю. Вскрываем бытовку скорее.
Они по телефону вызвали кого-то ещё, а сами слушать стали. А там, за дверью, всё ещё кто-то голосит, но теперь уже истерично, с надрывом. Тогда они брательнику говорят — доставай трос, будем дверь выдирать. Ну — сказано-сделано, подцепили трос, тягач назад чуть сдал — дверь и выскочила, как пробка пивная. Мент, что постарше, прямо со стволом в руках начал спускаться, да тут же остановился и согнулся, сблеванул прямо с ходу, будто под дых получил. Вскоре и до брата дошло — он говорит, что сроду такого не нюхал. Будто в раздевалку мужскую дохлую лошадь забросили и водкой сверху всё полили, а потом на неделю закрыли. Отбежали они подальше от ямы, отплевались от запаха, да и ветер апрельский помог. А из бытовки еле-еле светит что-то, будто фонарь на последнем издыхании. И бликует, бликует всё — как и тогда, в человейнике пустом. Тогда менты аккуратно вниз спустились, да не одни уже, а с подмогой в виде двух росгвардейцев заспанных. Заглянули, побелели — и брательника кличут. Иди, говорит, сюда. Твой это?
Брательник спустился, нос толстовкой прикрыл — и заглянул в вагончик. А там за столом сидит его снабженец, волосы дыбом, глаза краснющие. На столе — договора лежат, в руке ручка, сверху себе одной рукой телефоном светит, другой листы переворачивает и договор зачитывает и всё упрашивает кого-то подписать. “Вот видите, вот здесь сказано, что если условия соблюдены… а условия не были соблюдены… вина, получается, не на мне, потому что по инструкции.. .ну, то есть, по технике безопасности, ключ должен храниться где? Да у вас и должен. А я, значит, не мог знать, что таким образом… ну кто мог предполагать, да? Всё по закону сделано. Вот здесь в договоре, видите — удержать до предполагаемого расчёта… Предполагаемый — это, значит, возможный. А удержать? Это, как говорит наш юрист, Светлана Михайловна, вопрос дискутируемый. Удержать ведь можно по-разному, да? А хотите я вам её приведу сюда, ну, она пояснит? — спрашивал он совсем жалобно непонятно кого.
Тут же на столе стояла водка, две бутылки, да закуска — колбаска, хлебушек, морковка корейская с грибочками, исландочка в винном соусе… Снабженцу кричат — выходи на воздух, а он не реагирует, всё по сторонам смотрит, будто говорит с кем-то в темноте. Менты фонарями по стенам начали шарить — а там, на лежаках у стены люди лежат. Прикрыты одеялами такими, знаешь, как в поездах выдают — прямо с лицом, и видно, что руки у них стяжками пластиковыми к лежакам притянуты. И руки те… в общем — вспухшие все они, да так вспухли, что хомуты эти пластиковые кожу местами уже порвали, и вниз прямо по локтям что-то тёмное стекает и на пол капает. И хоть и прикрыты, а видно, что и животы уже вздулись — как сугробы большие под одеялами. У кого-то и лицо торчит, всё в пятнах, рот раскрыт, губы синие и толстые, блестят будто мокрые, гадость полная. А снабженец сидит и им договора зачитывает и всё клянётся им, что ущерб возвернёт.
Когда вытаскивать снабженца начали — он в стол вцепился и орёт. Не имеете права, говорит, я им такого не приказывал, я сказал — удержать до того, как прибудет. Удержать. Я просто дверь закрыл, просто! Дверь! Закрыл!
Во так он и орал про дверь, когда ему врачи уже на улице масочку к лицу прижали. Они сейчас, оказывается, не укол ставят, а масочку с каким-то газом прижимают, и человек успокаивается. Ну а брательника — в отделение. До утра показания давал.
Мент тот, что постарше, тот ему сразу поверил. А молодой всё хотел и брательника подвязать под статью. Не ты ли, говорит, в бытовке этой все воздуховоды запенил, чтобы когда двери прикрыли да окна снаружи листами металла заварили — они внутри все погибли ужасной смертью? Не за то ли тебе денег столько отсыпано? Ну тут его старшой осадил. Умерли они, получается, дня четыре назад, а брательник в то время на предприятии во Владимирской области четыреста рулонов утеплителя забирал, а потом до ночи вёз на объект в Реутове. И навигатор подтвердил, и штраф вовремя случился — он в Реутове на камеру попался.
В общем — отпустили брательника к утру, и даже деньги частично вернули (ну да он не все и выдавал). А снабженец так и не отошёл, всё договора цитировал. Его в итоге родственникам выдали, те в больничку хорошую положили. А только всё равно — бормочет что-то, почти не ест ничего. Говорят, однажды в больничке морковку корейскую с грибочками подали — так тот тут же замолчал и покушал хорошо так, с улыбкой. А ночью наволочку намочил, обмотал вокруг головы — и удавился.
Тех, кто по его приказу дверь в бытовку снаружи заблокировал, да окна листами металла заварил, так и не нашли. Выяснить, были ли воздуховоды в контейнере уже до этого пеной забиты, или это по приказу снабженца уже, а может сами так решили — тоже не смогли разобраться. В итоге официально это записали, как «Нарушение правил эксплуатации жилых помещений, повлёкшее смерть трёх и более людей» — и повесили вместе с другими статьями на гендиректора той прокладки, что бюджет человейника последней осваивала. А тот и так уже сидел, но не у нас, а в Камбодже, за развращение местных школьниц. Обещали выдать лет через восемь… ну а тела тех бедолаг вместе с документами — остудили в морге, слили с них всё лишнее, да родственникам предъявили. Громкое дело было, но не в Москве, а у них там, в Молдове да Красноярске, ну да в регионах трупы родственников с Москвы принимать не впервой. Получили компенсацию кой-какую, поплакали да в землю закопали. Брательник на те похороны ездил, но не пил. И не ел почти. Говорит — всё ему чудились блики какие-то и в морге, и на кладбище. Такие же, что в окнах того самого человейника впервые приметил. Тот, кстати, частично уже достроили и люди в него даже въехали. Только тот корпус, который самый последний — так же всё стоит, окнами пустыми в чужие светлые хаты заглядывает. Местные часто вызывают ментов туда, говорят — в недострое кто-то ходит постоянно, блестит отражателями да людей пугает. Менты звонки принимают, а в недострой даже не суются. Говорят — частная собственность, не имеем права, звоните, говорят, в Камбоджу.
А коттеджный посёлок всем скопом загнали каким-то армянам и те его-таки достроили. Контейнер доставать не стали, засыпали как есть. И участок тот кому-то продали, и дом там уже стоит — брат мне по спутниковой карте показывал. И там на спутнике чётко виден и домик новый, и забор каменный, и банька срубленная и бассейн открытый. Но что интересно — весь участок в пятнах да полосах тёмных, будто трава газонная от чего-то высыхает, плешивит целыми кусками. Брат говорит — так бывает, когда вода уходит, земля осыпается и корни травы в пустоте повисают. Вот только — уж очень ровненько трава на том участке высохла, прямо в виде прямоугольника и от него прямыми линиями — и к дому, и к бане, и даже к бассейну. Не знаю уж, кто там живёт, надеюсь только, что детей на том участке не бывает. Потому как — брат ведь и звонил в тот посёлок, и со сторожем больше часа разговаривал. Тот жаловался, что повадились по ночам какие-то подростки на участки лазать, особенно один облюбовали, то в баню залезут, то в бассейн. И вот ведь гады — жрут прямо там, вся вода мутная становится, вонючая, будто кто-то пытается отмыться от запаха неприятного… А в бане постоянно не прибрано после них, и явно одни и те же лазают. Потому что, мол, всё, гады, берут с собой одно и то же — колбаски, хлебушка, морковки корейской с грибочками да исландочку в винном соусе…
Ну вот и шлагбаум в твой СНТ. Чего не вылезаешь-то? Да не тот это, не тот. Вообще в другой ведь стороне. Иди уж, не бойся. А если страшно стало — так я всё придумал. Выдумал. И брата у меня нет, и сам я, хе-хе, не таксист, а так… байки придумываю да вот таких, как ты пугаю… Ну — бывай! Нажми там в приложении что надо, а то нам сейчас ух, как тяжело… А я поеду перекушу. Что-то так морковочки корейской захотелось с грибочками, уж кто бы знал…
Соавтор: Андрей Миля