Так сложилось, что подвал всегда пугает людей по вполне понятным причинам вне зависимости от того, где он находится – дома, на работе, в школе или где-то ещё. Там почти всегда темно, всегда непонятно, что именно там находится, а иногда кажется, что там кто-то обитает. Часто бывает сыро, душно, а уж как там легко наткнуться на какую-нибудь здоровенную крысу, болеющую неизвестно чем, и говорить не стоит.
Но в моём случае всё было полностью наоборот.
Меня зовут Ярослав. Сейчас я учусь в одиннадцатом классе «Б» самой обычной общеобразовательной школы в самом обычном и неприметном городе. Учусь совершенно заурядно – хорошие оценки по техническим наукам соседствуют с заслуженными тройками по гуманитарным. В школе у меня есть несколько друзей – двое одноклассников и ещё трое из параллели. Травли в отношении меня нет. Сам в подобном не участвую. Учителя в целом относятся благосклонно. Посещаю художественные курсы просто так – решил научиться рисовать.
Совершенно обычный школьник. Я не выделяюсь ничем – это то, что мне и нужно было. Чем зауряднее и неинтереснее я буду, тем будет легче для всех. Единственное, что я храню – это один большой секрет, который хотелось бы хоть кому-нибудь рассказать, но не могу. Пусть и прошло достаточно времени, но выговариваться мне, к сожалению, некому.
Началось всё с того, что в нашей школе укомплектовали пятые классы из бывших четвёртых. Большую часть будущих одноклассников я знал уже давно. С кем-то познакомился, с кем-то стал общаться немного больше. И всё было ничего, но из девяносто второй школы к нам перевели Мишу Дегтярёва.
Первое время мы с ним, можно сказать, дружили. Но потом что-то произошло – то ли он познакомился со старшаками, то ли его просто перемкнуло. Дегтярёв привлёк на свою сторону двух моих одноклассников – Саню Курочкина и Димана Локтева, после чего он начал против меня настоящую травлю. Они участвовали в ней довольно вяло, почти не доставляя проблем, но всё это было относительно терпимо, пока не доходило до драки.
В пятом и шестом классе было ещё ничего – Дегтярёв закидывал мой рюкзак на шкаф, выкидывал тетрадки из окна, иногда толкался в коридоре, выбрасывал сменку куда-то за забор школы. Я отвечал ему взаимностью, портя в свою очередь уже его имущество, но если Курочкин и Локтев были в зоне видимости, то они быстро склоняли чашу весов не в мою пользу, что сильно мешало полноценному сопротивлению. Тем не менее, от меня они тоже иногда получали тумаков. Конечно, мне это доставляло большие неудобства, но, можно сказать, было более-менее. Пока не настал седьмой класс.
В седьмом классе кто-то познакомил Дегтярёва с местной шпаной и попались ему совершенные отморозки, которых побаивались даже взрослые. Точный состав банды почти никто знал, но во главе у них был некто с кличкой Псина – абсолютно невменяемый даже по меркам матёрых хулиганов. Высоченный и тощий парень с длинными волосами и на удивление сильными для его комплекции кулаками месил всех, кто попадётся в моменты его плохого настроения. Судя по всему, ему уже было как минимум восемнадцать. Если верить ходившим вокруг него слухам, то семья традиционно неблагополучная – отец в своё время сидел за участие в организованной преступной группе. Сынок вырос, начал прикладываться к бутылке вместе с папаней и они начали друг друга периодически поколачивать. Когда надоело бить отца – стал бить прохожих.
Как я и говорил, никто не знал их точное количество, но чаще всего видели их основной костяк в шесть человек. Собрав таких же отморозков, Псина вышел на тропу бессмысленной войны со всеми подряд. Они не стеснялись бить всех, кто попадётся под руку, грабить прохожих, собирать дань со школьников. Самое важное, что я понял для себя – именно они научили Мишу Дегтярёва бить меня по самым больным местам не оставляя следов, после чего он стал регулярно тренироваться на мне. А кто-то из них подарил ему солидный складной нож и учил им пользоваться – после этого лезвие этого ножа часто маячило у меня перед лицом. Противопоставить этому мне было особо нечего, поэтому мне пришлось при возможности скрываться от него на каждой перемене в любом месте, где это только было возможно – травля значительно усилилась после его знакомства с околокриминальным миром.
Почему так случилось? Всем было глубоко наплевать. Наплевать моим одноклассникам, наплевать учителям, наплевать почти всему педсоставу и директору. Мои родители жаловались, конечно, в те инстанции, какие только могли, но всё в итоге списывали на обычный школьный конфликт, отделываясь обычными отписками. Дело раз из раза буксовало и даже не пыталось хоть немного сдвинуться с места хотя бы ради приличия – инспектору по делам несовершеннолетних тоже было совершенно не до нас. Профилактические беседы с матерью Дегтярёва традиционно заканчивались «поймите, он растёт без отца», «проблемы слишком сильно преувеличены» и всё в таком духе. Это всех устраивало и все расходились по домам.
Прятался я от Дегтярёва и его компании в самых разных местах. Это были и другие школьные кабинеты, которые кто-то забывал закрывать, и подсобки, и просто какие-то небольшие пустые комнаты без особого назначения. Но влияние Дегтярёва росло и количество «шестёрок» в его системе под конец моего седьмого класса значительно выросло. Они оперативно сообщали ему о моём местонахождении и в лучшем случае я получал мощного пинка по своему седалищу. Если везло меньше – меня опрокидывали и пинали, но умеренно, чтобы учителя ничего не заподозрили.
Восьмой класс я встретил с самым жестоким избиением меня за всё время. Участвовал даже тот самый Псина – бьёт он, как я и говорил, удивительно болезненно. После этого администрация школы наконец-то зашевелилась и Дегтярёва даже поставили на учёт, но это были лишь временные меры.
— Это меня из-за тебя на учёт поставили, козёл — процедил мне как-то Дегтярёв сквозь зубы, — ну ничего, я тебя и без избиений доведу, что ты сам ещё из окна полетишь, понял?
Позже выяснилось, что я не единственный, кого он так травил. Был ещё шестиклассник Петя Воронов и семиклассник Руслан, фамилию которого я не знал. Почему были именно мы – неизвестно. Удивительно, но в классах ни Петю, ни Руслана не травили – только сам Михан Дегтярёв. Их родители тоже пытались сопротивляться этому беспределу, но эффект был таким же, как и у меня – всем было наплевать.
Со временем в поисках убежища мы обнаружили, что школьный подвал всегда был плохо закрыт. Приноровившись, мы незаметно открывали одну из задних дверей в школе, выбегали оттуда и прятались в небольшой комнатушке у самого входа, пока время не подходило к перемене. Обычно в подвале мы прятались ещё какое-то время и после уроков, где-то чуть меньше часа. Собственно, на фоне общей беды мы и подружились – это, наверное, была единственная моя компания на тот момент из-за отсутствия крепкой дружбы с одноклассниками. Благодаря тому, что посередине небольшой комнаты, где мы прятались, стоял стол и несколько стульев, мы могли пережидать там достаточно продолжительное время.
И Петя, и Руслан, будучи из тоже не шибко благополучных семей, оказались отличными ребятами. Первый увлекался поклейкой моделей, которые покупала ему бабушка при возможности, а Руслан ходил в секцию по плаванию. Но ни скрупулезность Пети, ни навыки Руслана как пловца, к сожалению, не могли нам помочь с нашей ситуацией.
Тем не менее, с этим уже нужно было что-то делать. Сейчас уже был октябрь – учебный год практически только начался, а нам уже было тяжело с бесконечными тычками, подножками, залитыми водой портфелями и прочими подставами от Дегтярёва и его друзей.
Мы решили пойти на самое немыслимое, дерзкое и, как оказалось позднее, самоубийственное решение – я, Петя и Руслан помыслили избить самого Дегтярёва. Попеременно выслеживали его на улице, записывали ежедневный его маршрут. Составляли график его пребывания дома и на районе. Ждали, когда он останется один.
Момент истины. Через пару недель слежки мы налетели на него все втроём и даже болезненно поколотили, оставив пару фингалов, но в один момент он вытащил нож и ретировался.
— Я вас каждого по отдельности убью!
Мало того, что травля с того момента усилилась, так всех нас троих чуть было не поставили на учёт в ПДН уже самих – это удивительно, но отмазал нас завуч. Спасибо вам большое, Елена Геннадьевна.
— Я знаю, что этот утырок не даёт вам покоя, — спокойно, но строго сказала она нам в своём кабинете, — но и мы сами ничего практически не можем с ним сделать из-за этой идиотской бюрократии. Ещё я знаю, что вы все нормальные ребята и это сделали только в целях самообороны. Тем не менее, такие способы правоохранительные органы не поощряют. Сейчас у меня получилось сделать так, чтобы всё прошло для вас без последствий. В следующий раз такого уже, скорее всего, не будет, поэтому больше не попадайтесь с этим. Поняли?
Мы утвердительно кивнули головой. Не зря в школе её так любили всё-таки. Единственная, кто пыталась хоть что-то сделать, но и у неё ничего, к сожалению, не получалось.
В очередной раз мы с Петей и Русланом побежали после уроков в подвал. Рус уже закрывал было дверь, как сверху прыгнул Дегтярёв и потянул её на себя.
— Вот вы где прятались, уроды!
Курочкин, Локтев и ещё несколько неизвестных нам пацанов затолкали нас в подвал. Для Дегтярёва, естественно, это была сладкая месть – его любимые жертвы в закрытом помещении, да ещё и с его численным преимуществом.
Оторвался он тогда на нас по полной. Но, как и учил его Псина – без крови. Хотя со мной он всё-таки не выдержал – зарядил в челюсть по полной программе.
— Это ж ты, козлина, наверняка и придумал меня избить! Гнида! – ударил он ещё раз меня в челюсть и пнул по животу.
Я сплюнул кровь на песок. Зуб не вышибли, но десна теперь сильно болит и кровоточит.
— Ты даже ни разу не говорил, за что меня травишь, — сказал я Дегтярёву глядя ему в бешеные глаза.
Он ударил меня ещё раз, и я упал.
— Когда-нибудь просто тебя убью, мразота, — прорычал он, — всё, уходим!
Ситуация со временем становилась всё хуже. Не сказать, что подобные угрозы совершенно небезосновательные. У Дегтярёва ведь действительно в любой момент могло окончательно сорвать башню в приступе ярости, а может, Псина бы заставил его пролить кровь по-настоящему для вступления в свою банду в качестве обряда посвящения. Нужно было что-то придумать, но в голове не было ни одной идеи.
Когда я пришёл домой, мама, конечно, в очередной раз ахнула.
— Да что ж он тебя…да за что… — причитала она, прикладывая к моей челюсти лёд, — ну должно же быть хоть что-то. Ярик, ну скажи честно, ты его правда не обижал?
— Мам, я ж тебе говорил сто раз. Ни разу. Я не знаю, почему он это делает, — я уже давно смирился с этой ситуацией, поэтому относился ко всему происходящему довольно отрешённо.
— Что за поколение, а…
— Мам, ну у вас же тоже дрались, ну…
— Ну не так же, Ярик, не так! Хоть какие-то правила были…
Прогуливаясь в конце октября в воскресенье, я проходил мимо школы и увидел, что дверь в подвал была открыта. Меня это очень сильно удивило и я решил проверить кто же там. Наш запойный завхоз Иваныч раньше закрывал двери хотя бы по выходным, а сейчас наплевал даже и на это.
Когда я спустился в подвал, то под лампочкой, свисавшей с потолка, сидели двое за небольшим столом, стоявшим около входа. Один из них рыжий и худощавый, другой – брюнет, телосложением чуть плотнее сидевшего по соседству. Обоим лет по шестнадцать. И, самое удивительное, пили чай — чайник в подвале я раньше не видел, да и место для чаепития довольно странное.
— О, привет, — сказал рыжий, — ты заходи, не бойся. Не обидим. Присаживайся.
— Привет, — удивлённо поздоровался я с ними, — а вы кто? Я вас тут раньше не видел.
— Да мы из соседней школы. Я – Антон.
— Семён, — помахал мне рукой брюнет.
— А ты тут чего? – спросил меня Антон.
— Да так, мимо проходил. Смотрю – подвал открытый.
— Ну, знаешь, — почесал голову Антон, — странное место для времяпрепровождения.
— Да я тут прячусь обычно. Нас просто с парой ребят травят. Вот мы здесь и околачиваемся.
— Кто?
— Одноклассник мой.
— Вам не кажется это возмутительным, Семён? – спросил Антон своего друга.
— Да, мне кажется это категорически неприемлемым. Это переходит все рамки приличия и нарушает субординацию среди подрастающего поколения, — надменно ответил Семён.
— Блин, пацаны, ну не издевайтесь, а? – жалобно сказал я и собрался на выход, — и без этого тошно.
— Ладно, извини. Мы уж так, любя, — улыбнулся Семён, — давай так сделаем. Ты своего обидчика в следующий раз сюда приводи, а мы с ним поговорим.
— Я ж вам никто.
— Ну и что? – удивился Антон, — это не значит, что мы не против тебе помочь. Вы ж оба мелюзга, чего нам стоит-то его уговорить?
— Ну, ладно, попробую.
Я направился к выходу и уже открывал дверь, как вдруг до меня дошло.
— А как я вас искать буду?
— Точно! Давай тогда забьёмся, чтобы обидчик твой точно пришёл. Ну, допустим, завтра. Созвонимся чей, да? Семён, запиши его номер.
Семён достал сильно потрёпанный старый кнопочный мобильный и записал мой номер телефона. Я в свою очередь записал его — контакт назвал «Семён Подвал».
Долго ждать не пришлось. В понедельник Дегтярёв где-то отсутствовал, а во вторник он вернулся с фингалом под глазом. Спрашивать его, где он умудрился словить такой солидный фонарь мне было не шибко интересно разве что в рамках общей эрудиции. Но это сыграло не последнюю роль – сегодня он был особенно злым, срываясь даже на Курочкине и Локтеве.
С утра пораньше я позвонил Семёну и предупредил его, что где-то ближе к двум я появлюсь с Миханом Дегтярёвым. С Петей и Русланом, раз уж у нас сегодня уроки заканчивались в одно время, мы сегодня договорились сделать так – мы все встречаемся около входа после уроков, я убегаю в подвал, а они оба после школы разбегаются в разные стороны. Про моих новых знакомых и их план, кстати, я им ещё ничего не рассказывал.
Встретившись после шестого урока, мы взяли свои куртки и обувь. Я заприметил издалека Дегтярёва, который, судя по его мимике, что-то жёстко обсуждал с Локтевым.
— Петь, уходишь в сторону ларька «Старт». Убегаешь во дворы. Рус – тебе нужно идти к пекарне.
— Понял, — кивнул он головой.
— Встаньте на крыльце, чтобы Дегтярёв вас не видел. Смешайтесь с кем-нибудь. Я с ним убегаю в подвал, а вы уходите куда я вам говорил.
— Спасибо, Ярик, — похлопал меня по плечу уставший от подобных схем Петя.
— Всё, выходите, — скомандовал я ребятам.
Пацаны вышли на крыльцо и постарались особо не светить лицами. Дегтярёв сегодня явно был слишком заведённым, поэтому можно было предположить, что это сделает его менее внимательным.
Я подошёл поближе к моему обидчику.
— Эй, Дегтярёв!
Он повернулся в мою сторону.
— Тебя кто так размалевал?
— Да пошёл ты нахер, урод! Не до тебя сейчас!
— Сам пошёл, козёл! Не пойдешь за мной в подвал – я твоему Псине расскажу, что ты зассал как баба!
Дегтярёв скинул портфель и побежал за мной. Я быстро выскочил на крыльцо, спрыгнул с лестницы и ринулся в сторону той самой открытой двери. Михан чуть прихрамывал, чего я раньше не замечал, но потихоньку догонял меня. Ещё один поворот, ещё – вот он, мой родной подвал.
Спрыгнул, приоткрыл дверь, залетел в него со скоростью пули и даже демонстративно прикрыл дверь. Ещё краем глаза заметил, что Антон и Семён уже были тут.
— Привет, пацаны! – крикнул я им.
— Привет, Ярик! – помахали они мне, — а ты чего какой запыхавшийся? Ведёшь к нам своего обидчика?
— Ага, — чуть отдышавшись ответил я, подходя к ним поближе и пожимая им руки, — сейчас подойдёт.
Я уселся на табуретку около них. В этот же момент в подвал ворвался Дегтярёв.
— Козёл! А ну иди сюда! – крикнул он мне!
— Подожди…Как его, Ярик? – спросил меня Антон.
— Миша.
— Да, Миша. Иди сюда, присядь. Поговорить надо.
— Не понял. А вы ещё кто?
— Это уж не так важно, — ответил ему Семён, — самое главное, что Ярослав рассказал, что ты, Михаил, обижаешь его. Мы этим очень недовольны, — сказал Семён.
— И что?
— И то. В школе должен быть порядок. А ты его нарушаешь. Это очень неприлично с твоей стороны.
— Так ты вообще кто? Под кем ходишь?
— Куда хожу? Не понял.
— Ну, ты чей вообще?
— Без понятия. Я – Семён. Это – Антон. Большего тебе знать не надо.
— И в каком ты классе учишься, Семён? – Дегтярёв выделил его имя громче остального.
— В рабочем, — засмеялся Сёма, — у тебя слишком много вопросов для человека, который должен на них отвечать.
— А ещё должен отвечать за базар, — подхватил Антоха, — да пока не выходит.
— Так вот, Миша. Предупреждаю тебя здесь первый и последний раз. Если Ярослав будет и дальше жаловаться на тебя, то тебя ожидает встреча с нашим другом.
Из глубины подвала что-то жутко засмеялось. Меня аж передернуло. Дверь подвала в этот момент закрылась сама без внешних усилий.
Начиналось что-то совсем нехорошее.
— Это ещё что? – спросил ошалевший Дегтярёв.
— Подвалище, — усмехнулся Семён.
— Какое ещё Подвалище?
— Ой, долгая история. Но тебя она особо интересовать не будет. Знай одно – Подвалище очень хочет кушать. Особенно вкусным для него оказываются очень плохие школьники.
Откуда-то в глубине темноты вновь захихикали. Что-то шумело в глубине подвала. Стало особенно страшно.
— Ну так что? Надумал себя хорошо вести? – спросил Антон.
— Да вы тут просто угараете и всё. Стоит ваш дружбан где-то в темноте, а вы меня тут разводите.
— Антон Игоревич, а у нас кто-нибудь переживал встречу с Подвалищем?
— Не припомню, Семён Геннадьевич. Но если мальчик хочет попробовать – почему бы и нет? Ярик, ты от нас не отходи далеко. А то съест за компанию.
В подвале вспыхнул уже основной свет. Он освещал небольшую комнату, где мы находились. С одной стороны эту комнату ограждала дверь, а с другой – абсолютно чёрный коридор, в котором не было видно ничего. Только сейчас заметил – от страха задрожали руки.
— Кто свет врубил? – Дегтярёв решил идти до конца, — не напугал, слышь!
Темнота вновь захихикала.
— Кушать! – скрипящим голосом донеслось из неё.
— Не надо, подожди! – крикнул Антон, — покажись сначала ему.
Дважды повторять не пришлось. Темнота будто бы как облако просто вплотную приблизилась к Мише, и он заорал так, что у меня заложило уши. Как хорошо, что я не на его месте, хотя мне тоже страшно до одури. Даже представлять не хочу, что он там увидел.
— Пустите! – он кинулся к двери, — пустите!
— Я же предупреждал тебя, Миша. А ты не послушал, — расстроенно сказал Антон, — ну, давай последний раз. Обижать Ярослава ещё будешь?
— Нет, не буду!
— Вы верите ему, Семён Геннадьевич? – спросил Антон.
— Знаете, не очень. Думаю, Антон Игоревич, стоит Подвалищу скомандовать, чтобы оно его скушало.
— Кушать!
От этого крика я чуть было не упал со своего места. Вместо скрипучего голоса на весь подвал разнёсся утробный хриплый жуткий вой.
— А ведь когда ты, Миша, ударил здесь Ярослава, то та самая капля крови разбудила Подвалище. Очередной повод хорошо себя вести!
Дегтярёв встал на колени.
— Умоляю! – он зарыдал.
— Ярик, простишь его? – спросил Антон.
— Думаю, да.
— Миша, ты готов выполнить часть сделки?
— Да, конечно!
— Ну ладно. Отпускаем. Подвалище, отойди, пожалуйста.
— Кушать! – чуть менее страшным голосом ответило оно.
— Будет кушать, будет! Потерпи.
— Кушать! – темнота явно не хотела отходить.
— Попозже, Подвалище, попозже. Миша, ну ты что наделал-то? Подвалище теперь кормить надо. Раздразнил его.
— Что надо? – молящим голосом спросил он, — я всё сделаю, обещаю!
— С тебя – покушать для Подвалища. Выбирай кого угодно.
Подвалище отступило обратно в коридор.
— Ярика пусть сожрёт! Только не меня!
— Ого, логично! – воскликнул Антон, — вот это я понимаю у человека соображалка работает! Нет, не пойдёт. Давай ещё думай. У тебя тридцать секунд. Время пошло.
— Да не знаю я кого! – его трясло от страха.
— Я знаю, — спокойно ответил я, — он в какой-то банде околачивается. У них там главный с погонялом Псина.
— Псина? – удивился Антон, — какое интересное прозвище. И что, прям совсем отморозок?
— Клеймо ставить негде.
— Слышь, Псину-то не трожь! – крикнул Дегтярёв.
— Интересно, — задумчиво произнёс Антон, не обратив внимания на слова Дегтярёва, — есть возможность его сейчас выцепить где-нибудь?
— Надо у Миши спросить, думается, — сказал Семён, — Михаил, как вас там по батюшке, вы нам поможете?
— Вы за что Псину-то, а?!
— Выбирай, Миша – или ты, или Псина твой.
Он упал на колени и заплакал.
— Ну-ну, вы что тут, — спокойно продолжил Семён, — в общем, решено. Михаил – звоните и под любым предлогом вызывайте Псину. Он должен оказаться в подвале в ближайшее время.
— Ни за что!
Я подошёл к Мише и ударил его по лицу. Первый раз за долгое преимущество было на моей стороне. Тот схватился за лицо и застонал.
— Тебя, дебил ты тупорылый, спасаю же, — тихо я сказал Дегтярёву, — ты на кого ещё мать оставишь?
— Вот это я понимаю – решение проблемы! – заржал Семён.
В кармане куртки и нашёл его телефон и, недолго порывшись в контактах, нашёл номер Псины и набрал его телефон.
— Тебе чё надо? – услышал я своеобразное приветствие Псины, — тебе мало было что ли?
Видать Дегтярёв накосячил и шеф ему вдарил лично.
— Псина, твоего дружбана сейчас жёстко избили и собираются зарезать, — сказал я ему.
— Никакой он мне не дружбан. Оставь этого лоха себе, козёл.
И бросил трубку. Я набрал его номер ещё раз.
— Я тебе всё сказал, — отрезал он.
— Так и запишем, что ты тоже зассал, как твой друган. Всем расскажу, что Псина теперь не авторитет, а местное чухло. Бросил своего Мишку на растерзание, как последнее чмо.
— Я тебе обещаю, урод, я тебе башку отрежу за такой базар! А ну говори, где ты! – мне казалось, что Псина орёт брызжа слюной.
— Приходи в сто семьдесят вторую школу, чмо.
— Ты там вообще оборзел что ли, мразота малолетняя?! – я чувствовал, как его уже трясёт от злости, — сегодня в шесть около твоей школы и встретимся, гнида! Я тебе язык отрежу!
И бросил трубку.
— Он придёт, — резюмировал я.
— Отлично! – вдохновлённо воскликнул Семён, — Михаил, я бы вам посоветовал теперь сидеть тихо и не отсвечивать.
— Ага, понял, — устало ответил он.
Мне кажется, что у Дегтярёва был хитрый план – вместе с подкреплением нас избить по полной программе, а может и того похуже. Но Псина не знал про Подвалище.
За время наших разборок в подвале уже успело стемнеть – разошлась даже вторая смена. Маму я благоразумно предупредил, что сегодня задержусь, поэтому меня никто не разыскивал. Я стоял около входа в ожидании Псины. Время тянулось довольно долго – я даже успел откровенно заскучать.
Тем не менее, в назначенный час он пришёл с двумя своими друзьями. Почему-то пришла не вся кодла – видать пришли те, кто откликнулся быстрее всего. Они сразу поняли, что это я, подбежали ко мне, взяли под руки и кинули под дерево неподалёку.
— Это ты тут разорался, что самый крутой, да, урод? – Псина пнул меня по животу, — ты вообще понимаешь, с кем связался?
Теперь меня пнули его дружки. Больно бьют – наверняка в берцах ходят.
— Мне на этого шкета наплевать, понял? – сказал мне Псина, подняв мою голову из грязи, — я себе таких ещё найду сколько захочу, а пришёл я сюда, только чтобы ты, урод, получил по полной программе за свою борзость. Ни одна мразь не смеет так со мной разговаривать, понял?!
— Отпусти меня, — тихо ответил ему я.
— Ага, щас. Все, закончились твои шансы. Убивать тебя будем, мразь.
Меня подняли и поволокли.
— Куда вы меня тащите?
— В подвал. Там песок есть. Там и закопаем, — процедил Псина.
Я чуть было не засмеялся в этот момент, но тут же осёкся.
Меня волокли по лестнице вниз. Псина открыл дверь, и мы зашли вчетвером. В подвале была абсолютная темнота и тишина. Тут моё сердце похолодело. Весь план рухнул.
Меня бросили на пол прямо на песок. Псина как-то умудрился ещё раз меня больно пнуть по спине, чтобы я лишний раз не вставал.
— Слышь, Чума! Ищи, где свет включить.
— Ага, — отозвался напарник Псины.
Где же Антон, Семён? Где Дегтярёв?
— О, нашёл!
Тут же в комнате зажегся свет. Миша с унылым лицом в одиночестве сидел за столом.
— Сюрприз! – крикнул кто-то из темноты.
У меня тут же отлегло. Значит, всё в порядке. В этот момент дверь в подвал захлопнулась.
— Э, Дятел! Это ты дверь закрыл? Иди открывай, — крикнул Псина.
— Да не я это! – испуганно ответил Дятел.
— Да наплевать. Иди открывай.
— Слышь, она не открывается! – судя по скрипу железа Дятел дёргал дверь на себя.
— Потом! Сначала с этим разберёмся разберёмся. А ты чё расселся? – Псина подошёл к Мише, — этот дебил тебя один что ли урыл?
— Не совсем, — грустно вздохнул Миша.
— Я на твоих глазах его сейчас убью, — Псина достал здоровенный нож, — чтобы ты сам в будущем не думал меня кидать, понял?
— Ого, какая встреча! – из тёмного коридора уже выходили Антон и Семён, — это же наш старый друг! Привет, Костя!
Никогда бы не подумал, что Псину зовут Константин. Псина медленно развернулся и уставился на них.
— А вы ещё кто? Стоп. Нет, нет, да вы же…
— Да, Костя! Это мы! — довольно ответил Семён, — не зря же ты нас убил в той драке на Комсомолке, да? Напомнить тебе, как ты мне проломил голову булыжником?
Драка на Комсомолке – самая страшная и известная драка за последние три десятилетия у нас в окрестностях. Две сотни человек дрались район на район. Итог – два трупа.
Стоп. Антон. Семён. Два трупа…
— А меня просто ногами добил, да ещё и по голове, — недовольно покачал головой Антон, — а ведь лежачих не бьют, ты в курсе?
— Пацаны, да вы чё?! А вы откуда? Нет! Нет! – Псина выронил свой нож и схватился за голову.
— А в драке народу была тьма! Кто ж его разберёт, кто, кого и когда уже добавил? А тебя ведь твои тогдашние кенты покрыли. Сказали, что Костенька-то у маменьки сидел. А Костя кровь смывал после мокрухи. Да, Костенька?
— Да этого быть не может! Вы же сдохли оба!
— А кто из нас живее будет в ближайшее время – это уже надо подумать. В любом случае мы встретились. Ну, будешь пробовать нас убивать второй раз? Или у тебя ещё предложения есть?
Псина попытался выломать дверь подвала, но это, естественно, было бесполезно. Тем временем я доковылял до стола и уселся на опрокинутую рядом табуретку.
— Вы чё стоите-то! – крикнул он своим напарникам.
— Это бесполезно, Псина. Дверь железная. Никто не услышит, не увидит, да и вообще особо разбираться не будет, — Семён уселся на стул около Миши.
Псина вновь поднял нож и пошёл на нас.
— Уроды! Кого успею того и замочу!
И кинулся в нашу сторону.
Долго удивлялся выражению «время как будто бы замедлилось», но теперь увидел это сам. Время действительно как будто замедлилось – я видел, как лезвие ножа Псины медленно летит в нашу сторону. Но ещё задолго до моего плеча лезвие ушло куда-то в сторону, а сам Псина отлетел на пол.
Около поверженного Псины стоял Антон. Позади него темнота становилась всё более густой.
— Хватит уже, а. Костян, ну ты хоть сильно-то не ерепенься, — недовольно сказал Антоха.
Подвалище уже окружало Псину. Чума и Дятел вроде бы кинулись ему помочь, но около темноты заорали ещё сильнее, чем Дегтярёв при первой встрече с Подвалищем. К слову, сам Миша на удивление спокойно смотрел на происходящее. То ли привык к Подвалищу за это время, то ли осознавал, что предал Псину.
Семён похлопал меня по плечу и жестом показал, что мне надо уходить. Я посмотрел на Дегтярёва.
— Ты идёшь или нет? – спросил я у него.
— Пойдём, — ответил он.
Семён помог мне встать и дойти до выхода. Всё это время Псина, Чума и Дятел продолжали жутко кричать. Подвалище обволокло их сверху и крики стало почти не слышно.
— Иди, Ярик, тебе на такое смотреть не надо, — сказал он, вытащив через порог, — кстати, Михаил, а вы чего не кинулись защищать своего хозяина?
— Никакой он мне не хозяин, — буркнул Дегтярёв, — да и неважно уже.
— Это правда, — подтвердил Семён, — совершенно неважно. Тем не менее, Ярик, в ближайшее время лучше тоже не заходи.
— Ладно, ребят. Спасибо, — я пожал Семёну руку.
— За что?
— Вы же защитили меня. Вы восстанавливали справедливость.
— Ты смеёшься что ли? Мы ж просто жрать хотим. Ещё и Подвалище кормить надо. Ищем и жрём тех, кто называется «неблагонадёжным социальным элементом» – их хуже и неохотнее ищут, а нам отсвечивать не надо. Мы посидели, подумали – чего ж тебя есть? Замучаемся потом скрываться. Ну и в целом ты парень неплохой оказался и уж тем более потому, что припёр нам еду, да ещё и столько! Но будешь плохо себя вести – тоже к нам пойдешь. Понял?
— Понял.
Дверь подвала закрылась и стало абсолютно тихо. Я взглянул на Дегтярёва, но он уткнулся глазами куда-то в пол.
— Ты понимаешь, что об этом никому нельзя говорить? – сказал я Мише.
— Понимаю, — угрюмо ответил Дегтярёв, — всё равно никто не поверит.
— Пойдём.
— Подожди.
— Что?
— Прости меня, — Миша протянул мне руку, — я над тобой столько лет издевался, а ты не дал меня скормить этому, ну…Хотя мог это сделать. У тебя было право.
— Ну, — выдохнул я и пожал плечами, — меня так мама учила.
— Чему?
— Говорит, чтобы я был выше.
— Был выше чего?
— Не знаю. Обид, наверное. Злобы. Поэтому, как мне показалось, если я тебя вытащу, то буду выше.
— Спасибо тебе. Мир, Ярик?
— Мир.
Мы крепко пожали друг другу руки.
По району поползли слухи о том, что Псина сгинул в какой-то драке. Его знакомые начали искать Псину собственными силами, не привлекая полицию, но ничего не вышло по вполне понятным причинам. Дятел и Чума, которые пропали вместе с ним, тоже так и не нашлись.
Помните, кстати, что я говорил о том, что этот секрет знаю только я один? Но на самом деле о нём знал ещё один человек – это был Миша Дегтярёв, с которым мы вместе вышли из подвала. Я ничего не перепутал. Буквально через неделю после произошедшего он просто исчез. Уверяю – я и сам не в курсе, что с ним произошло. Более того, я сам был в поисковой группе от школы, когда мы помогали взрослым и это было вовсе не для отвода подозрений.
В городе поднялся переполох – пропало четверо подростков практически одновременно. Естественно, что первое время все даже старались их найти, но все быстро успокоились – пропажу Псины и его друзей списали на разборки мелких бандитов, а пропажу Дегтярёва тем, что он где-то загулял и рано или поздно вернётся. В полиции их заявление приняли, но никого в итоге не нашли.
Причастно ли Подвалище к пропаже Дегтярёва – мне тоже неизвестно. Но учитывая, что следов не осталось никаких и никто его не видел, велика вероятность, что он каким-то образом нарвался именно на него.
Мать и бабушка, которые его воспитывали, такую потерю, к сожалению, не пережили. Бабушка умерла, а мать, и до этого женщина пьющая, ушла в запой до конца жизни. Курочкин и Локтев за неимением лидера потеряли хватку и тоже от меня отстали практически сразу. Вся сеть Дегтярёва рухнула в одночасье. Стоило ли оно того?
С Петей и Русланом, кстати, мы продолжали общаться и после этого. Не так тесно, как раньше, но иногда встречаемся до сих пор. Подробности нашей встречи с Подвалищем, естественно, я им не рассказывал.
А в последнее время, сидя на уроках и глядя в окно, я вспоминаю последние минуты того, что с нами произошло. Я почему-то забыл про самый последний диалог.
Семён, когда мы вышли, взял ручку двери и посмотрел на нас ещё раз.
— Ну, давай, бывай, — сказал он мне, — мы, кстати, отсюда скоро сруливаем, поэтому здесь нас не ищи. А ещё лучше – вообще нас не разыскивай. И да, по подвалам лишний раз не шастай – у нас плотный гастрольный график.
Семён широко улыбнулся. Только сейчас я заметил у него два ряда зубов – тонкие, длинные и безумно острые. Не меньше сотни – то, что нужно, чтобы вгрызаться мёртвой хваткой и не отпускать свою ещё живую жертву.
Дверь захлопнулась.
Недавно прямо на уроке телефон зазвонил. На экране высветилось «Семён Подвал». В горле пересохло, руки затряслись, но я отпросился выйти в коридор и поднял трубку.
— Да?
— Кушать! – пропищал омерзительный голос на тот конце провода и звонок тут же завершился.
Как мне было это понимать? Подвалище хочет сожрать и меня теперь? Но ведь Семён уверял, что этого не произойдёт. Или оно просит, чтобы я принёс им новой еды? Один вариант совершенно не лучше другого.
Весь день тогда прошёл как на иголках. Теперь мне часто снится подвал. Точнее, дверь, которую мы так часто открывали, чтобы спрятаться в этом подвале. Сейчас прятаться в нём не было нужды, но самое главное, что подвал, в котором мы прятались для защиты, сам стал самым опасным местом, наверное, во всём мире.
Во сне я подхожу к этой двери, дёргаю её и не могу открыть. Будто бы я не сплю, а просто переместился туда в этот же самый момент. Как будто сама дверь не даёт мне увидеть то, что происходит за ней.
Та самая чёрная дверь подвала разделила между собой два мира. Мир, где школьники делают домашку и гуляют после школы, где взрослые приходят домой с работы и идут в магазин за хлебом и молоком, где люди занимаются обычными делами или просто отдыхают. Где всё идёт своим чередом, где есть радость от хорошего и печаль от плохого. Где есть рассвет и закат, где шумят деревья и поют птички.
И тот, в котором воплотившийся ужас вместе с двумя мёртвыми школьниками, ставшими настоящими упырями, которые смотрят в глаза своей жертве из первого мира, наслаждаясь тем, как он превращается в огромный ком страха перед тем, как они жадно сожрут его заживо.