Ночь блуждающих огней поистине удивительное время. На чистом небе становятся отлично различимы далекие планеты, выстроившиеся в сложную геометрическую форму. Полная луна освещает каждую травинку в округе, давая рассмотреть мельчайшие подробности застывшей, словно во сне, природы. Блуждающие огни появляются то тут то там, на одну ночь просыпаясь от своей пятилетней спячки. Они поднимаются из рыхлой земли на свободные просторы, чтобы к утру, с первыми петухами растворится в воздухе.
В самую долгую ночь, в середине жаркого лета, когда погасшие звезды поднимаются откуда-то из недр земли, настает особое время. Дивная пора чудес и кошмаров, злодеев и героев, трусов и храбрецов. В эти моменты крупные города ощериваются пиками, пыхтя и тыкая их во все стороны. Доведенные до ужаса часовые на стенах вглядываются воспаленными глазами в окружающее пространство, тонущее в лунном свете.
Маленькие деревни прячутся за добротным частоколом, за наемниками, удачно оказавшимися рядом, за крестами и чесноком. Благоразумные люди баррикадируют двери, заколачивают окна, осыпают пороги солью и до утра жгут свечи, освещая каждый темный уголок дома. Все знают, что вместе с блуждающими огнями из самых глубоких пещер и непроходимых болот, из скопищ теней и забытых катакомб на волю выходит все мыслимое и немыслимое. В своих крепких домах, за дубовыми дверьми все знают, что мир в эту ночь принадлежит не только людям.
Не встретить в этот час на тропинках усталых путников, на полянах не жжет костры молодняк, даже самые завалявшиеся пьяницы, не показывают на улицы носу. Только сильнейшие эмоции могут выставить человека за дверь в такие моменты. Отчаянные ищущие, вечно страждущие, жаждущие знаний волшебники, одержимые сектанты, изнывающие по золоту бедняки. Они не запираются за крепкими засовами, не подпирают двери шкафами. Их пути иные, известные только им, зачастую обрываются в чьих-то желудках. Истерзанные тела находят днем, когда солнечный свет выхватывает из тьмы обглоданные скелеты и оторванные конечности. Но это будет днем. Сейчас, предвкушающие свою победу, мнящие себя способными справится, они бродят по пустым дорогам и глухим лесам, вырисовывая свой узор на полотне очередной Ночи Блуждающих Огоньков.
Один из темных силуэтов, дерзнувший бросить вызов сегодня привлекает особое внимание. Хрупкая с виду человеческая фигурка упрямо бредет по лесной дороге, нервно поглаживая распятие. Молодой мужчина, ведомый чувством гораздо более сильным, чем жажда власти, знаний или золота. Беспокойная душа, жаждущая отмщения. Пот стекает струйками, застилает взор, заставляя смахивать его нервными пассами рук. Длинные, сальные волосы висят клоками, обрамляя изуродованное шрамом лицо. Он старается не дышать, ступая с пятки на носок, крадясь к своей цели как кошка. В такую ночь, когда каждый зверь забился в самую глубокую нору, прятаться бесполезно. Человеческое тело, даже подготовленное всегда издает шум, слышимый всем на многие версты вокруг.
Мужчина вздрогнул, когда впереди показалась обычная с виду крестьянская повозка. Старая, разваливающая телега из потемневшего от времени дерева. Запряженная в нее кобыла явно доживала свои последние дни. Колеса скрипели так, словно тысячи лет не видели смазки. Это нисколько не смущало возницу. Его испещренное морщинами лицо уже было ясно видно путнику. Старик был еще крепкий, привычно погонял кобылу и тихо напевал какую-то песню на неизвестном языке. Ее слова в опустевшем лесу раздавались как гром. Мужчина не стал сходить с тропы. Быстрые ноги не спасут от Собирателя Костей, а вот крепкий разум, не поддающийся панике, вполне может.
Когда старая кляча была совсем близко повозка резко остановилась. Лошадь дыхнула прямо в лицо скитальцу, ее смрадное дыхание откинуло назад его слипшиеся волосы. Слишком умные для лошади черные глаза внимательно следили за каждым его движение. Из пасти на землю капала вязкая, белая слюна больше напоминающая окрашенную смолу. Старик тоже подобрался, на его оголенных предплечьях толстыми червями набухли вены. Пение он тоже прекратил.
— Здравствуй, отец. – Лицо парня расплылось в улыбке. – Не подвезешь усталого путника?
— Отчего же не подвезти доброго человека. – Старик говорил с явным недовольством. Казалось, что слова причиняют ему физическую боль. – Запрыгивай сзади, в телегу, там места как не крути больше.
— Нет, отец, давай с тобой сяду. – Парень напрягся, взглядом скользнув по накрытым дырявой мешковиной костям в телеге. – Дорога неблизкая до деревни, поболтаем.
— Ну садись коль душа желает. – Возница был открыто раздражен поведением путника, но немного подвинулся, освободив место на скамье.
Парень не медля запрыгнул, и телега снова двинулась в путь. Конечно, ехать в повозке Собирателя Костей не пожелаешь и врагу. Такие путешествия сняться людям в кошмарных снах. Но пока ты сидишь рядом со своим страшным попутчиком, а не валяешься сзади, под мешковиной, шансы спастись есть.
— И что ты делаешь ночью посреди леса? В такое время это бывает опасно – Речь возницы прервалась истерическими смешками. Старая кобыла вторила ему тихим ржанием. Сладковатый запах разложения щекотал нос.
— О чем ты, старик? Чего мне бояться? Я молод и силен, крест защитит мою душу, а меч спасет сердце. – Парень вынул из ножен клинок, молнией блеснувший в лунном свете. Возница перестал смеяться и вперился в парня взглядом из под кустистых бровей.
— Водятся в наших лесах такие звери, что не спасет от них ни крест ни сталь. Чай и сам слышал.
— Господь с тобой старый! Это же что за чудовища тут такие бродят? Да и разве можно повстречать такое чудо-юдо на глухой лесной дороге? Не дури голову. – Парень с досадой отметил, что ладони его покрываются холодным, склизким потом.
— Одно из них сидит рядом с тобой. – Голос старика звучал глухо, замогильно. Морщины резко стали более глубокими, глаза подернулись пеленой, появились бельма. На крепких запястьях начала гнить плоть, обнажая пожелтевшие от времени кости. Губы отпали, оставив на своем месте только черную впадину рта в обрамлении кривых, черных зубов.
Парень покрепче сжал эфес, в голове набатом начали стучать молитвы и древние поверья. Все естество изнывал от ужаса, кричало о необходимости бежать прямо сейчас или как минимум сражаться за свою жизнь. Желание было настолько сильное, повелевающее и властное, что путник едва ему не поддался. Постепенно отодвигаясь от старика, загипнотизированный его оскалом, который становился все шире и шире он неудачно дернул рукой, загнав в палец занозу. Боль всегда отрезвляет. Старое дерево, разорвавшее плоть опрокинуло на сознание ушат холодной воды. Паника ушла как и не бывало
— Худо тебе отец что ли? Ты приляг отдохни сзади, давай я сам поведу.
Голос парня дрожал, но в нем на секунду прозвучало искреннее беспокойство. Он осторожно положил руку на вожжи. Старик хрипло рассмеялся и дернул руками. Старая кляча резко свернула с дороги и понеслась галопом прямо в чащу, чудом лавируя между деревьями. При очередном крутом повороте парень вылетел со своего места, скользкие от пота руки не удержали. В голове от удара расцвели мириады ярких цветков, сознание начало падать в пустоту. А по лесу дальше неистово неслась черная телега, унося вместе с собой хриплый старческий смех и вторящее ему надрывное, лошадиное ржание.
Опасно выпадать из телеги на полном ходу в дремучем лесу. Но еще опаснее лежать без сознания в Ночь Блуждающих Огоньков. Парень поднялся с тихим стоном. В голове стоял звон сотен церковных колоколов, взгляд был замутнен. Боль огненными вспышками разрывала голову на части, горячая кровь заливала глаза. Он был жив, но ненадолго, если не продолжит свой путь. Шатаясь, он брел между деревьев, постоянно опираясь на них, падая и меняя маршрут. Звон постепенно утихал, зрение возвращалось. Пляшущие перед глазами яркие огни постепенно исчезали, давая возможность отличить реальность от вымысла. Осознал себя ночной скиталец только на лесной поляне, подходя к большому костру, над которым весело бурлил котелок с чем-то аппетитно пахнущим. Кругом у костра кто-то сидел, ровно на таком расстоянии, чтобы свет огня едва выхватывал их силуэты.
— Добрые люди, погреться разрешите? – Голос путника звучал сипло, но все еще достаточно уверенно. Головная боль постепенно сходила на нет. Несколько долгих минут сидящие возле костра не реагировали на его вопрос, продолжая свое неподвижное бдение.
— Присаживайся, коль пришел. – Внезапно тишину прервал мужской голос. Силуэт в отдалении немного шевельнулся. – Не бойся, не обидим. Взамен только утоли любопытство господ. Кто такой? Куда идешь?
— Меня зовут Бревор, из деревни у Стригущих Гор, что за Моровыми полями. – Бревор осторожно присел на край светового круга, который давал огонь. – Я искал лесной народ, говорят, что их поселения отлично видны в эту дивную ночь.
— Далеко ты зашел, Бревор из Стригущих Гор. Зачем тебе лесной народ? Они прячут свои дома не для того, чтобы их тревожили по пустякам.
Бревор достал из нагрудного кармана длинный дротик, и бросил его силуэту, от которого исходил голос. Мужчина поймал его на лету и поднесся его к костру, наклонился рассмотреть. Свет выхватил из теней его лицо. Вполне обычное и человеческое, только слишком вытянутое, как будто бы кожу натянули силой.
— Стригон, покровитель убийц, глаза в ночной глуши. – Глухо декламировал Бревор, угрюмо глядя в костер.
— Ты же не думал, что в Ночь Блуждающих Огней встретишь на лесной поляне охотников? – Стригон не отвлекаясь, вертел в руках дротик. – Ты получил место у костра из-за моего любопытства. Сбежавший от Собирателя Костей заслуживает внимания. Пусть это и просто мелкая мошка. – Зеленые глаза Стригона зловеще блеснули в отблесках пламени.
— Давайте сожрем – Рядом со Стригоном пришел в движение бесформенный силуэт, приобретающий форму весьма тучного мужчины. В своих толстых пальцах он держал свиной окорок, откусывая от него огромные куски своей пастью.
— Вонючке лишь бы что-то сожрать. – Мелодичный женский голос в таком месте был неожиданностью. – У нас так долго не было гостей. Мне надоели ваши отвратительные рожи. Я заберу его себе. – Свет костра осветил некогда красивое лицо женщины, совсем немного тронутое разложением. Осветил, прямо перед тем, как оно исчезло в тумане.
— Оставь свои фокусы при себе. В твоих туманах еще заблудится не один десяток. – Голос, больше похожий на громовой рокот раздался совсем рядом с Бревором. Говоривший тоже выдвинулся на свет костра. Это был крупный мужчина, с огромной рыжей бородой и карими пронзительными глазами. В зубах он держался дымящуюся трубку.
— Сожрем! Высосем костный мозг, раздробим череп. – Толстяк успел прикончить свиной окорок и достал откуда-то еще один. Его лицо было заляпано в жире и лоснилось в свете пламени. Когда он открывал рот, для того чтобы поглотить еще кусок виднелись крупные, черные зубы.
— Я обещал ему место у костра. Вы забыли, друзья, как следует принимать гостей. – Стригон выбросил дротик в огонь, видимо что-то решив для себя.
— Последним гостем здесь был Фрелон! И он молчит все эти сто лет! – В женском голосе явно сквозила обида. В ответ на ее слова в круг света дернулся было воин, в полном пластинчатом доспехе, но сдержал себя и спрятав меч в ножны снова ушел в тень.
— Я думаю, ты знаком, со всеми собравшимися. – Стригон повел головой . – Кроме Фрелона. Не советую вступать с ним в бой. Он человек, но прожил сотни лет и не проиграл ни одного боя.
— Как же он их проиграет, если рядом всегда Глаза Чащи. – Рыжебородый весело захохотал. – Он теперь даже бриться кинжалами может, что ему навредит?
— Он сам пошел на эту сделку. – Стригон нервно дернул плечами. – Мы уже это обсуждали. Его долг пока не выплачен. Грейся у нашего костра, Бревор из Стригущих Гор. Грей свои уцелевшие кости и проваливай. Не жди от нас дружелюбия при следующей встречи. Но помощь мы тебе оказать можем. Только есть ли у тебя чем заплатить? – Стригон засмеялся смехом, больше похожим на скрип веток на ветру.
— Что может человек предложить шабашу Ночи Блуждающих Огней? Я знаю опасность лесного народа, знаю правила, которые собираюсь нарушить. Я постараюсь сохранить свою жизнь и душу своими силами.
Силуэты вокруг пришли в движения. Из земли начали появляться блуждающие огоньки, показывающие истинные лица собеседников. Стала видна жабья морда болотного лорда, сгнившие черты повелительницы туманов, каменный профиль горного короля, деревянное лицо глаз из чащи. Потусторонний свет выхватывал из тьмы новых гостей, мелькнуло изъеденной язвами лицо господина мора, земля покрылась инеем от синего, истощенного тела морозной смерти. Самые смертоносные создания Ночи пировали вокруг Бревора, их сатанинский смех закрадывался прямо в душу, мешая его намерения и мысли в один порочный пласт. От истинного вида собеседников становилось дурно.
Бремор молча поклонился и не разворачиваясь пошел прочь от шумной компании. Рядом с ним летали блуждающие огоньки, услужливо освещая путь. Пусть и с негласного, но одобрения хозяина лесов он шел за своей местью.