Запах сырой земли и прелых листьев въелся в мои легкие. Осень в Молдавии – время увядания, время, когда виноградники сбрасывают багряный покров, а туман стелется над Днестром, словно саван. Я, Адриан, патологоанатом из Кишинева, всегда ощущал эту пору как предвестие чего-то недоброго. Но этот год… этот год обещал быть особенным, и не в лучшую сторону.
Меня вызвали в небольшую деревушку, затерянную в Кодрах – густых лесах, покрывающих центральную часть страны. Причина – странная смерть пастуха, Василе. Местные шептались о проклятии, о злых духах, потревоженных в древних курганах. Я, конечно, в эти сказки не верил. Наука, логика – вот мои ориентиры. Но что-то в голосе диспетчера, когда он отдавал распоряжение, заставило меня поежиться.
Дорога вилась сквозь лес, словно змея, усыпанная опавшей листвой. Солнце едва пробивалось сквозь густые кроны, создавая ощущение, будто я погружаюсь в утробу земли. Деревушка встретила меня тишиной и настороженными взглядами. Крепкие, жилистые мужики с осунувшимися лицами курили у ворот домов, провожая мою машину взглядом, полным то ли страха, то ли ненависти.
Старый дом культуры, превращенный во временный морг, пропах хлоркой и безысходностью. На старом скрипучем столе лежал Василе. Его лицо было искажено гримасой ужаса, глаза широко раскрыты, будто он до сих пор видел то, что свело его в могилу.
Первый осмотр не дал явных ответов. Ни следов насилия, ни признаков отравления. Странные темные пятна на коже, но это могли быть посмертные изменения. Я начал вскрытие, методично, шаг за шагом, пытаясь найти причину смерти.
Внутри все было в порядке. Органы здоровые, никаких аномалий. Но когда я добрался до мозга… вот тут меня и прошиб холодный пот. Мозг Василе… он был другим. Словно его структура изменилась, стала более… волокнистой, также непонятная слизистая оболочка чёрного цвета обволакивала весь мозг. И самое странное – внутри я обнаружил небольшое твердое образование, похожее на комок земли. Но это не была земля. Это было что-то органическое, но совершенно мне незнакомое.
Я взял образцы для анализа и велел местному полицейскому, молодому парню по имени Ион, охранять тело. Сам же отправился в местную мэрию, чтобы хоть что-то узнать о Василе.
Мэр, толстый, потный мужик, встретил меня с подозрением. Он явно не был рад моему появлению. Сбивчиво рассказал, что Василе был обычным пастухом, тихим, нелюдимым. Любил лес, знал его как свои пять пальцев. В последнее время, правда, стал каким-то странным, замкнутым. Говорил что-то про «голоса» в лесу, про «темные места», которых нужно избегать.
– Глупости это все, – отмахнулся мэр, – старый дурак просто выжил из ума.
Но я чувствовал, что он что-то скрывает. Слишком быстро он закончил рассказ, слишком настойчиво пытался уверить меня, что все это ерунда. Вечером в доме, где я остановился, меня ждал Ион. Он был бледный и напуган.
– Доктор, там… там что-то не так, – пролепетал он. – Я слышал… слышал, как Василе… он стонал.
Я усмехнулся.
– Ион, ты просто устал и напуган. Это гнилостные газы, ничего больше.
Но Ион покачал головой.
– Нет, доктор, это были не газы. Это были… слова.
Я решил проверить. Вместе с Ионом мы вернулись в дом культуры. Внутри было темно и холодно. Запах хлорки не мог заглушить трупный запах. Василе лежал на столе, накрытый простыней. Я подошел ближе, снял простыню… и отшатнулся. Глаза Василе были открыты. И он смотрел на меня. Не веря своим глазам, я склонился над телом. И тут услышал это. Тихий хриплый шепот, будто из самой утробы земли.
– …Помоги… мне… выпустить…
Мороз пробежал по моей коже. Я отступил назад, споткнулся и упал. Ион закричал и выбежал из комнаты. Я остался один на один с мёртвым Василе, который говорил. Конечно, я мог списать все на галлюцинации, на переутомление. Но я видел его глаза. Они были живыми. И в них был ужас. И просьба. Следующие несколько дней превратились в кошмар. Анализы не дали ничего. Образец, извлеченный из мозга Василе, оказался органической материей неизвестного происхождения. Ни одна база данных не смогла его идентифицировать. Я снова и снова возвращался к телу Василе. И каждый раз он шептал, просил о помощи. Я начал терять сон, аппетит. Меня преследовали кошмары, в которых я видел лица мертвых людей, шепчущих мне одни и те же слова: «Выпусти…»
Я рассказал обо всем Иону.
– Доктор, – сказал он, – я слышал от своей бабушки легенду об этом лесе. Говорят, здесь есть… место, где земля проклята. Там нельзя хоронить людей. Иначе они не найдут покоя. Может, это как-то связано с нашим случаем?
Я скептически хмыкнул, но в его словах была какая-то логика.
Мы отправились в лес. Ион, вооруженный старым охотничьим ружьем, шел впереди, прокладывая путь сквозь густые заросли. Я следовал за ним, чувствуя, как страх сковывает мое сердце. Мы шли долго, пока не вышли на небольшую поляну. В центре поляны стоял старый покосившийся крест. Земля вокруг креста была голая, без травы.
– Вот оно, – прошептал Ион. – Это место.
Я подошел к кресту и прочитал надпись: «Василе Попеску. 1888-1947». Это был дед того Василе, которого я исследовал.
– Значит, его дед был похоронен здесь, – сказал я. – И что?
– Говорят, – ответил Ион, – если кто-то похоронен в этом месте, он не может умереть. Он остается здесь, навечно привязанный к земле. И он пытается вырваться на свободу, захватывая тела живых людей.
Я не поверил ни единому слову. Но когда я посмотрел в глаза Иона, я увидел в них искренний страх. И я понял, что он верит в это. В тот же вечер я решил раскопать могилу деда Василе. Ион был против, но я настоял. Я должен был убедиться, что это всего лишь суеверие.
Мы копали всю ночь. Земля была твердой, словно камень. Под утро мы добрались до гроба. Он был старый, прогнивший. Стоило коснуться лопатой крышки гроба, как та превратилась в труху. Внутри лежал скелет, который, на удивление, очень хорошо сохранился, несмотря на то, что был похоронен более семидесяти лет назад. Но… что-то было не так. Кости были словно покрыты темной слизистой субстанцией. И от них исходил слабый, но отчетливый шепот: «Выпусти…»
Я отшатнулся, меня вырвало. Ион закричал и убежал. Я остался один на один со скелетом, который не хотел умирать. В тот момент я понял, что все это не суеверие. Это реальность. И я должен что-то сделать, чтобы остановить это. Я вернулся в морг и достал тело Василе. Я должен был найти способ извлечь из него то, что держало его здесь, на земле. Я начал экспериментировать. Пробовал разные методы, разные химические вещества. Ничего не помогало. Тело Василе оставалось мертвым, но в то же время живым.
И тут мне пришла в голову идея. Я вспомнил про тот образец, который я взял из его мозга. Это была органическая материя неизвестного происхождения. Может быть, это и есть ключ к загадке? Я решил попробовать пересадить эту материю другому человеку. Может быть, тогда я смогу понять, что это такое и как с этим бороться. Выбор пал на мэра. Я знал, что он что-то скрывает. И я подозревал, что он может быть как-то связан с тем, что произошло с Василе.
Я под предлогом важного открытия вызвал мэра в морг. Он пришел с подозрением, но я заверил его, что это один из величайших прорывов в медицине.
Когда он рассматривал бумаги, которые я ему подсунул с целью отвлечь его, я ввел ему инъекцию. В шприце была та самая органическая материя, извлеченная из мозга Василе. Мэр забился в конвульсиях. Его лицо исказилось от боли. Через несколько минут он затих. Я ждал. И вот, наконец, это произошло. Глаза мэра открылись. И он посмотрел на меня.
– …Выпусти… – прошептал он.
Я понял. Это была не просто органическая материя. Это было сознание. Сознание деда Василе, которое искало новое тело.
Я спросил мэра, вернее, того, кто говорил его голосом:
– Что ты хочешь?
– Я хочу покоя, – ответил он. – Я хочу умереть.
– Но ты уже мертв, – сказал я.
– Нет, – ответил он. – Я застрял здесь. Я не могу уйти.
– Что я должен сделать? – спросил я.
– Ты должен уничтожить то место, – ответил он. – Ты должен уничтожить крест на поляне. Тогда я смогу уйти.
Я понимал, что это безумие. Но я был готов на все, чтобы остановить этот кошмар. Вместе с Ионом мы вернулись на поляну. Я взял топор и начал рубить крест. Дерево было старым, трухлявым. Через несколько ударов крест развалился на части.
Я вернулся в морг и проверил тела Василе и мэра. Они были мертвы. Настоящей смертью. Он наконец-то обрел покой. Я покинул деревню на рассвете. В зеркале заднего вида я видел, как она исчезает в тумане. Я не знаю, что произошло в Кодрах. Я не знаю, что это была за сила, которая держала мертвых на земле. Но я знаю одно: я больше никогда не буду прежним.
Я вернулся в Кишинев и продолжил работать патологоанатомом. Но теперь я смотрел на смерть другими глазами. Я понимал, что есть вещи, которые мы не можем объяснить. Есть тайны, которые лучше не трогать. Иногда, по ночам, мне снится лес в Кодрах. И я слышу шепот: «Спасибо… Ты выпустил меня…»
Я просыпаюсь в холодном поту. И понимаю, что кошмар закончился. Но страх остался навсегда.
Что до смерти мэра – я смог подстроить это как смерть при странных обстоятельствах, как и смерть Василе…