Не делайте из еды культа И.Ильф., Е.Петров. Лунно-белые люминесцентные шары, парящие над маленькими столиками, давали ровно столько света, чтобы осветить идеально белую скатерть. Стены и потолок растворялись в мягком полумраке, из-за чего зал казался бесконечно огромным. Где-то в глубине светилась неоновым коралловым островком барная стойка. Затянутые в черные гидрокостюмы официанты со светящимися браслетами бесшумно юркали в темноте, как диковинные рыбы. Никакой музыки – только легкий плеск воды из динамиков, звяканье столовых приборов, скребущий звук ножа по тарелке и тихие перешептывания гостей. Здесь не разговаривали, не веселись и не накачивались алкоголем – сюда приходили насладиться вкусом. –­­­ Добро пожаловать, – прошелестел невидимый в полутьме официант, – сегодня поступили уникальные специалитеты, меню на отдельном листе. Напитки к сп ...

Стоял тот тёплый, но не жаркий, летний вечер, когда даже такой город, как Москва, кажется уютным и пригодным для жизни. От нагретой земли поднималось тепло, а сверху, с медленно тускнеющих синих небес, падал, расправив крылья, ночной холодный ветер. Мы с Серёгой сидели на склоне небольшого оврага, чуть в стороне от крайнего ряда многоэтажек, и пили пиво. Пахло пылью, нагретой землей и скошенной травой. Было тихо – звуки города гибли, разбившись о дома, и сюда не долетали. Впереди, за пустырём странной формы и небольшой мутной речушкой, петляющей в низине, вставали новые дома. Чёрно-белые, совершенно одинаковые, они резко контрастировали с мягкими природными тонами окружающего пространства – синевой темнеющего неба, серой мутью речушки, зеленью деревьев и желтизной выгоревшей травы. — Смотри, — я мотнул головой в сторону новых домов, – какие уродливые. Вот я не понимаю, почему бы их хотя бы не раскрасить в какие-нибудь весёлые цвета. Ладно сейчас, а что зимой будет, когда у нас и та ...

Эта история написана в рамках осеннего турнира Мракотеки (октябрь 2025 года) Накрапывает. Солоно. Кипит чайник. Что такое чайник? Антонина морщится, силясь вспомнить, бурчит коллеге: — Ты давай… работай. Нам ещё во-от такую партию заготовить надо! — и разводит руками. Звякают друг о друга золотые цепочки неснимаемых браслетов, трясутся кончики пальцев. Взгляд вдруг цепляется. Странно, куда подевалось кольцо? Оно ведь точно здесь было. Прямо здесь. Здесь прямо. Тут. Здесь. Здесь. Здесь. Здесь. Так что сказать-то хотела?.. — Ты куда положила мои перчатки? Верни! Это точно она, кто ж ещё? Вот стоит, горбится, смотрит в лицо бесстыжими синими глазами, мотает головой. Говорит, что не брала, а у самой полный шкаф чужого добра. Слышится: — Мама, я же с тобой была. Отпускает. Накрапывает. Солоно. За мутной пленкой-пеленой дождя даже не разглядеть своего лица. Остаётся только смотреть в стекло, гладить его, будто пытаясь потрогать щек ...