Эта история написана в рамках осеннего турнира Мракотеки (октябрь 2025 года) «Сегодня, должно быть, последний тёплый день», – подумал я, переводя взгляд с увешанной незнакомыми лицами доски объявлений на вечернее небо. Уже тёмное с этой стороны парка, оно медленно окрашивалось алым там, где за сетью пешеходных дорожек и тропинок город заканчивался крутым спуском к реке. – Привет! – окликнул меня женский голос, и я обернулся. Олеся стояла передо мной в своём коричнево-жёлтом, с белыми журавликами, пальто. В руках она держала маленькую дорожную сумку, – Давно ждёшь? Ты позвал, и вот я пришла. Олеся мило улыбнулась. Так улыбаются девушки, ещё не столкнувшиеся с тяготами взрослой жизни. Ей только-только исполнилось двадцать. – Привет, – ответил я. – Что будем делать? – она смотрела на меня, словно изучая, а ветер чуть шевелил её тёмные волосы. Они лезли Олесе в лицо, но она не убирала их. – Пойдём, – я неуверенно махнул рукой в сторону главного входа, и тут же спр ...

Эта история написана в рамках осеннего турнира Мракотеки (октябрь 2025 года) — Пап, ну когда уже приедем? Леша изнемогал от тоски на заднем сиденье. Неудивительно, мобильного интернета здесь почти что и нет и непоседливому ребенку быстро наскучило рассматривать однообразные пейзажи за окном. — Еще час и на месте, совсем немного осталось, потерпи. Свой голос казался глухим и отстраненным. Мысленно Василий обругал себя, не нужно показывать ребенку что что-то не так. Он все прекрасно чувствует и без этого. Салон автомобиля заполнила телефонная трель, дисплей отобразил входящий вызов. Мама. Говорил же, во сколько приедем, зачем трезвонить! Излишне резко Василий сбросил звонок. Дорога из города в родную деревню сильно изматывала и немного раздражала. Хотя было не совсем понятно на кого в конечном итоге он сердится: на родителей, которые вырастили его в 10-ти часах езды от крупного города или на самого себя, который в этот самый город сбежал. Быстро взглянув в зерка ...

Эта история написана в рамках осеннего турнира Мракотеки (октябрь 2025 года) Если вы когда-нибудь захотите поговорить со мной о вечности, то мне уж точно есть, что вам поведать. Но в спор со мной по этим вопросам лучше не вступать – всенепременно потерпите фиаско. А как может быть иначе, если для трупа что год, что сотня лет – по большому счёту разницы никакой. Да, вы правильно поняли, я мёртв. И мёртв, надо сказать уже давно. Как и большинство моих собратьев, я похоронен, конечно, на кладбище. Лежать в земле, доложу я вам, дело не слишком разнообразное, но в целом приятное. Тут ведь как: поначалу всё в новинку, вроде и заняться нечем, и черви тебя едят, и темно вокруг. А потом ничего, втягиваешься. Покой и умиротворение, никто не тревожит – что ещё нужно? И кто знает, сколько ещё лет, веков, предстояло бы мне так отдыхать, если бы я не услышал тот голос. Он не был похож на всё что я слышал до этого лёжа здесь: вой штормовых ветров, шелест дождя, когда он прос ...